Евгений Сухов - Люди крепче стен

Вместо сидений – ящики из-под снарядов да стопки кирпичей, сложенные друг на друга. Командиры взводов устроились на единственной уцелевшей скамье, плечом к плечу.

– Сегодня ночью идем на штурм форта. Но, прежде чем двинуться, нужно выявить систему огня форта, а также наиболее безопасные к нему подходы, – заговорил майор Бурмистров, внимательно посмотрев на сидевших перед ним командиров взводов. Сидели неподвижно, в лицах строгость, понимание ситуации. Умирать не впервой, дело привычное. – Первый взвод, лейтенанта Петухова, зайдет с северной стороны. Второй взвод, лейтенанта Галушина – с юго-восточной, а третий – лейтенанта Маркушина – с юго-западной. По данным нашей разведки, наибольшее сосредоточение огневой техники находится в юго-восточном направлении. Под прикрытием артиллерии нужно как можно ближе подойти к стенам и выявить все огневые точки. Непродуманный героизм ни к чему. Старайтесь по возможности сберечь людей. Побольше шумите, забрасывайте гранатами. Со всех сторон много укрытий: валуны, нагромождения камней, разбитая техника. У немцев должно создаться впечатление, что мы атакуем большими силами. Задача ясна?

– Когда приступать, товарищ майор?

– Через час сигнал к наступлению – две красные ракеты. В оставшееся время объяснить задачу личному составу и выходить на позиции. Я пойду с первым взводом. Можете быть свободны!

Командиры взводов дружно поднялись и вышли из помещения.

Майор Бурмистров глянул через щель в стене разрушенного одноэтажного дома на форт, казавшийся теперь мрачным темным пятном на фоне слежавшегося снега. Зрелище зловещее, неприятное. От темно-серого гранита веяло нешуточной угрозой.

Поблизости расположились бойцы первого разведвзвода: попрятались в глубокие воронки, затаились за обломками зданий, за покореженной техникой. На небе едва проглядывала узкой полоской ущербная луна. Ее рассеивающийся блеклый свет едва достигал поверхности земли, а потому город выглядел темным. Лишь едва заметными белесыми пятнами проступал на земле затоптанный, перепачканный порохом и грязью недавно выпавший снег.

Жахнули артиллерийские залпы полковой и дивизионной артиллерии. Обрушив всю свою мощь на стены здания форта «Радзивилл», артиллеристы подкатили пушки к крепости метров на триста и били по ней прямой наводкой. Саперы-химики запалили дымовые шашки, немедленно скрывшие черным дымом артиллерийские позиции.

Бойцы лишь плотнее вжались в землю и молили о том, чтобы у наводчиков не сбился прицел и выпущенные снаряды не попадали на их головы.

Гарнизон крепости, не желая выдавать огневые позиции, благоразумно отбрехивался короткими очередями. Пулеметные расчеты и артиллерийская прислуга попрятались в глубину крепости, вслушиваясь в разрывы. На бронированных колпаках разрывались снаряды, осколками брызгали мины, взрывались заложенные фугасы, пытаясь нанести увечья многометровым стенам. Но в темноте форт выглядел несокрушимым, казалось, что снаряды вовсе не причиняли ему ущерба.

Артиллерийские удары умолкли неожиданно. Майор Бурмистров почувствовал, как по жилам быстрее прежнего побежала кровь – наступал их черед действовать. С разницей в несколько секунд в воздух взлетели две красные ракеты, рассеивая вокруг себя искры.

Пора! Поднявшись, майор Бурмистров громко выкрикнул:

– В атаку!!!

Увидел, как следом поднялись еще несколько человек и, пригибаясь, стараясь не попасть под встречные пули, устремились вперед. Неподалеку раздались крики: обыкновенный злобный мат, прибавлявший каждому поднявшемуся силы; призывы и проклятия, крики «Ура!», смешавшиеся и переросшие в одно протяжное: «А-а-а-а!!»

С громким гулом пролетел снаряд и громыхнул где-то позади.

Бойцы, бегущие в атаку, что-то яростно кричали, и хрипловатый голос Прохора, сорванный на ночном морозе, влился в единодушный громкоголосый ор.

Стены форта вспыхнули многими огнями: длинными очередями стреляли станковые пулеметы, злобно перебивая друг друга, частили автоматы, а на крыше, еще какую-то минуту назад пустынной, замелькали тени, и сверху на головы наступающих, рассекая воздух нарастающим свистом, полетели мины.

Оставалось пробежать еще двадцать метров, пусть немцы раскроются, пусть выдадут все огневые точки. Крепко стиснув зубы, уверовав, что не убьют и что даже не будет ранен, Прохор ускорил бег, отмечая на стенах крепости и подле нее те места, откуда усиленно велся огонь.