Юлия Яковлева - Нашествие

Мари причёсывалась сама. Осторожно зажимала щипцами прядь, с приятным страхом чувствуя щекой близкий жар металла. Оттягивала к концу. Завёртывала. Вынимала. Горничная держала шпильки наготове.

– Анфиса, шпильки.

Привычные движения, привычный результат. Воткнув в узел волос последнюю шпильку, Мари почувствовала себя успокоившейся.

Горничная осторожно поднесла к её убранной голове голубую шёлковую трубу платья. Мари просунула, не касаясь, голову, с наслаждением, как в прохладную воду, нырнула руками, плечами. Горничная принялась прикалывать на платье цветы.

Несвицкие приехали на бал, как приезжали в Петербурге: чтобы не среди первых и не среди последних. Но это был не Петербург.

Несколько мгновений они недоумённо стояли в пустой передней зале перед большим зеркалом. Лакей убежал звать хозяйку. В пол отдавало дрожью – танцевали мазурку. Доносились отдалённые залпы, похожие на пушечные, когда все кавалеры разом припадали в прыжке. Бал был в разгаре.

– Однако, – иронически молвил за голыми плечами своих дам князь.

– Где все? – шепнул сестре Мишель.

– О, как я рада! – звонко расцеловалась запыхавшаяся губернаторша: сперва с княгиней, потом с… но Алина в последний момент надменно отшатнулась, и губернаторша чмокнула воздух в нескольких вершках от её напудренной щеки.

– Мы уже думали, вы не приедете! – простодушно призналась губернаторша. – А хозяин танцует, – объяснила отсутствие мужа.

– Завидно, – отозвался князь.

– Вы любите танцевать? – тут же подхватила губернаторша.

Князь Несвицкий ответил поднятой бровью: она что – всерьёз?

– Нас задержали горничные, так досадно. Чувствую, мы пропустили всё веселье, – тут же пропела княгиня.

Алина закатила глаза. Мишель усмехнулся.

– О, веселья ещё хватит. – И хозяйка повела припозднившихся гостей в пёстрый шум бальной залы.

Скоро князь присоединился к разговору по душе. В том смысле, что он мог слушать его вполуха. Княгиня уселась в креслах, откуда другие дамы наблюдали за своими дочерями-невестами. Первый танец Мишель танцевал с сестрой:

– Не допущу, чтобы моя сестра отиралась у стены с кислыми старыми девами.

– Ты очень мил. Но мне всё равно, где скучать – у стены или с каким-нибудь унылым кавалером.

– Может, не все унылые, – заметил Мишель, обводя её в танце.

– На тебя засматриваются, – сообщила сестра.

– Хорошенькие?

Алина улыбнулась:

– На твой вкус или на мой?

– Пусть на твой.

– Боже, посмотри. Что за перья у неё на голове, сорочьи?

– А как тебе граф Ивин?

– Который из двух?

– Алексей забавен.

– На твой вкус, – парировала сестра.

– Хорошо. А Шишкин?

– Кто это?

– Вон тот.

– С бараньей причёской?

– Тебе не угодить. Он сын миллионщика Шишкина.

– Почему они все такие пресные?

– Посоли – и не будут пресные.

Музыканты заиграли каденцию. Мишель подвёл сестру к креслу, где сидела мать. Иронически щёлкнул каблуками и уронил голову на грудь:

– Княжна Несвицкая.

– Шут гороховый.

– А где папа?

– Там, среди местных знаменитостей, – махнула веером княгиня. – Боже, как ужасно одеты дамы. Ты посмотри на эту, в таком возрасте розовое… Я маленькая миленькая сорокалетняя девочка… А у этой что за перо, сорочье?

– А я что говорила? – обернулась к брату Алина.

– Вот эта только ничего. Хотя бы не так провинциальна.

Мишель и Алина посмотрели, куда она показала: на даму в голубом с жемчугом в волосах и индийской шалью на плечах. Мать и дочь подумали об одном: сколько же за такую шаль плачено. Вслух, разумеется, не высказались. Мишель шаль и не заметил – для него не было разницы между той, за которую плачено три тысячи червонцев, и трёхрублевой:

– Она и не местная. Из Петербурга. Приехала вчера вместе со старухой Печерской, мне её зять сказал.

– Из Петербурга? – эхом переспросила внизу княгиня, оживлённую злобу её как рукой сняло. Лишний свидетель случившегося был ей здесь ни к чему.

Алина ответила поверх высокой причёски матери:

– А ты, гляжу, со многими уже перезнакомился.

– Мы, мужчины, быстрее находим общий язык, – ухмыльнулся Мишель. – Нас сплачивает много интересов: карты, вино, лошади.

– Эта в голубом – лошадь?

Княгиня их не слушала, сидела как на иголках. «Петербургских дам здесь сейчас только не хватало». А вторая мысль была: «Знает она – или нет?» Княгиня понадеялась, что нет. Но опасалась, что да. Судя по наряду и манерам, эта дама принадлежала тому же кругу, что сами Несвицкие.