Владимир Богомолов - Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль

4. Случаи неправильного отношения к немецкому населению:

В пос. Клайн-Любек, по донесению коменданта, приехали двое рядовых и один офицер из контрразведки и забрали у немцев 2 часов, пару хромовых сапог, 2 костюма, 2 пальто мужских, 30 банок консерв, 20 кг шпика, 20 кг копченого мяca, 12 ложек, муки белой 40 кг и 3 упряжных амуниции.

Кранцова Эли, жительница гор. Вильснак, пожаловалась, что у нее 20 дней тому назад была похищена корова, которую она опознала и обнаружила в одном из дворов, где размещается отдел контрразведки. Гражданка доказывает, что это ее корова, а работники контрразведки оспаривают и говорят, что корову они водят 3 месяца. В действительности они никакой коровы с собой не водили, и нет сомнения, что эта корова уворована солдатами контрразведки.

Характерным также является уничтожение некоторыми военнослужащими посевов путем скашивания их на корм лошадям.

В целях предотвращения чрезвычайных происшествий проведены совещания с офицерским составом частей дивизии о поднятии дисциплины.

Военный прокурор

капитан юстиции Пташек

Ликующее настроение меня не покидало с той ночи, когда дежурный по полку, забегая во все комнаты помещичьей усадьбы, где разместили наш полк и все спали, оглушительно кричал возбужденным голосом:

— Победа!!! Мир!!! Да вставайте же! По-о-беда!!!

Спросонья поначалу ничего не соображали и опешили от неожиданности. Затем все, кто в чем был, выскочили во двор, и под непрерывные крики «Ура-а-а!!! Мы победили! Войне конец!» началась дикая, беспорядочная стрельба: ружейная, автоматная, пистолетная, трассирующими пулями. И мы по обойме патронов разрядили из своих пистолетов в небо… Стреляли все, кто имел оружие… Везде кучки бойцов, паливших в воздух. Кто-то достал ракетницы, и звездное майское небо взорвалось вспышками ракет — желтых, красных, зеленых. Одним словом, и у нас был свой праздничный салют. Весь горизонт был расцвечен трассирующим огнем.

И все динамики Советского Союза разносили победные марши над израненной голодной страной.

Ликует весь советский народ! Ликует Красная Армия! Великий Маршал Сталин в своем первомайском приказе, который я помнил наизусть, сказал: «Смертельно раненный фашистский зверь находится при последнем издыхании. Задача теперь сводится к одному — доконать фашистского зверя!»

И вот доконали! Кончено! Над черной его шкурой еще вьется дым последних залпов.

Однако пьянящую радость Победы тревожила мысль: выполнят ли фашистские заправилы условия капитуляции?

Ни о каком сне уже не могло быть и речи.

Под утро стало тихо-тихо. Дремал окутанный сизоватым туманом сад, позади сада, во дворе, задрав оглобли вверх наподобие орудийных стволов, готовых тоже произвести салют, валялась перевернутая телега.

Я долго смотрел, как алел восток, как заря разгоралась все ярче и ярче, наконец блеснул диск солнца, и во все стороны взметнулись его лучи. Даже солнце ярко и торжественно приветствовало наступление первого дня мира.

* * *

Перед торжественным приемом американцев в честь подписанного Акта капитуляции Кириллов провел инструктаж со всем офицерским составом, особенно напирая на соблюдение кодекса советского офицера — внешний вид, выдержка, доброжелательность, дисциплина и бдительность. Для участия в «особом мероприятии», как со значением в голосе подчеркнул он, я накануне вечером приводил себя в надлежащий вид: стирал гимнастерку и штаны, надраивал сапоги до зеркального блеска, — так что наутро сиял как медный пятак. Как я узнал, «особое мероприятие» — это торжественный праздничный обед с американцами в честь Дня Победы.

В кулуарах до встречи начальник политотдела дивизии предупреждает:

— Американки еще опасней немок, тут бдительность нужна огромная!

— Изнасилуют и завербуют, — смеется Астапыч. — Брюки на зад не успеешь натянуть, а уже завербован!

Зал, в котором проходит обед, украшен портретами Сталина, Трумэна, Рузвельта, флажками, плакатами и лозунгами на английском языке.

Распорядитель обеда рассаживает гостей согласно отпечатанным для каждого офицера американской армии специальным визитным карточкам.

На столе продукты союзников: американские — консервированные колбаса и говядина, консервированный горошек, английские — галеты и наши — селедка, сало, водка, коньяк.

Астапыч открывает торжественный обед: