Алексей Кукушкин - Русский Трафальгар

– Любопытно наблюдать потроха шведа, – обратился Николай к Сиверсу, хвалю, – отдать приказ фрегатам возвращаться.

– Не видят они нас, бегут сломя голову.

– Отправить шняву «Мункер», пусть она их догонит и вернет.

Но если первые два корабля легко совершили заложенный Сиверсом, с согласия Бурлакова маневр, то шедшие следом три корабля совершили его отвратительно и вместо головы шведской кордебаталии, направлялись ей в хвост, к которому уже почти присоединились два подранка в виде «Эланда» и «Вестманланда», а замыкал ордер «Вердена» и «Смоланда» корабль «Виктория».

– Куда они прут! – Бурлаков перекрикивая первый залп «Твердого» по «Вердена» обратился к капитану, – неужели нельзя пристроиться в корму к «Святой Екатерине»!

Ядра русского флагманского корабля повредили на «Вердене» гальюн, кормовой флаг-шток, и всем почудилось, что шведский флагман спускает свой флаг, многие решили кричать ура, щепы полетели от ствола фок-мачты, но она устояла, на грот-мачте попадания пришлись в боевой марс и сбитую стеньгу, со всем парусным хозяйством, накрыв палубу как простыней марселем 97 97 Ма́рсель (нидерл. marszeil) – прямой парус, ставящийся на марса-рее под брамселем. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте его называют: на фок-мачте – фор-марсель, на грот-мачте – грот-марсель и на бизань-мачте – крюйс-марсель. и брамселем 98 98 Бра́мсель (нидерл. bramzeil) – прямой парус, ставящийся на брам-рее над марселем. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте брамсель соответственно получает название: на фок-мачте – фор-брамсель. . В ответ «Твердый», на котором никак не получалось исправить бизань-мачту получил 24-фунтовые ядра в бушприт, от которого сперва полетели щепы, а второе ядро окончательно доломало, и столь нужная при маневрировании часть оснастки повисла на трех штагах, полностью утратив свое предназначение. Ядро прошло насквозь через кормовую галерею, порушив мебель, разбив хрусталь, еще одно ударилось в перо руля, а также в палубу у ног Бурлакова, зацепив его самого острой щепкой.

– Все! Получилась свалка а не сражение, теперь каждый сам за себя, – Сиверс не замечая ранения Салтыкова глядел в подзорную трубу за корму «Виктории», где три русских корабля проходили один за другим и давали продольные залпы с правого борта, к левому их борту «Эланд» и «Вестманланд», уже познавшие мощь русского артиллерийского огня подходить не решились, а ограничились демонстративными залпами издалека.

– Разрази меня гром! – Бурлаков схватился за бедро и весь мир схлопнулся, до части тела, где торчала средних размеров щепка, одно дело наблюдать за попаданиями снарядов со стороны, а другое почувствовать на собственной шкуре.

– Шаутбенахт ты как? – Сиверс взмахом руки позвал лекаря, который быстро подскочил, наложил жгут, обломал щепку, но извлекать не решился, так как щепки могут остаться в ране, что вызовет её нагноение.

– Лучше господину шаутбенахту выпить рому и посидеть в кресле, а после боя я сделаю надрезы и извлеку все частички дерева, – сказал лекарь.

– Блин ветеринар, а не врач, – Бурлаков не предполагал, что с ним может случиться, а то бы аптечку какую подготовил. Вещи с собой взять нельзя, да и вообще здесь ничего из другого времени нет, но знания то с ним.

– Смотрите шаутбенахт, не так все скверно! – Сиверс, успевавший не только командовать «Твердым», но и выполнять обязанности младшего флагмана, если наш корабль и следующая неотступно «Святая Екатерина» сцепились соответственно с «Верденом» и «Смоландом» соответственно и обмениваемся 24-фунтовыми ядрами, то «Рига», «Пернов» и «Полтава» накинулись на шведскую «Викторию» с кормы круша ее продольными залпами, и то, что мы сделали с «Лифтландом», к которому кстати возвращаются наши фрегаты, они сделали с третьим в линии кораблем противника, только с кормы, полностью разрушив все окна, балконы, сбив украшения и статуи.

– Хорошо, – сквозь зубы проговорил Бурлаков, – как нам действовать дальше? – Я что-то не в форме теперь после ранения, мысли путаются, никак не могу собраться.

– Потерпеть только надо, и победа сама придет, – Сиверс с удовлетворением отмечал, как положение шведов становится все отчаяннее, и повлиять они не на что не могут, – как бывает трудишься над чем либо, ждешь и вот удача!

Вице-адмирал Лилье пройдясь по своей палубе и глядя на вновь устанавливаемый флаг-шток решил: «Что-то сегодня пошло не так. По всем параметрам его эскадра, которая ходит на отличных кораблях, пожалуй лучших в мире, обладающая образцовой артиллерией, пусть и не самого мощного калибра, встретилась здесь в море с пятью кораблями, пятью фрегатами и дюжиной ост-индийских кораблей московской компании. Его предупреждали, что русские используют их не только для доставки ценностей, но и в линию поставить могут, но он относился к подобным слухам с изрядной долей скептицизма, но здесь убедился на личном опыте. Все началось с сшибки авангардов, где я, как соображал Лилье, наблюдая вставшего напротив него «Леферма», типичного француза под русским флагом, куда русские поставили все свои корабли, в надежде видимо покончить с тремя передовыми кораблями одним махом, но не вышло, «Лифтланд», «Эланд» и «Вестманланд» стойко держались против превосходящих их кораблей Петра, Великого герцога Ольденбургского, и даже предприняли, пользуясь преимуществом в скорости обойти флагманский корабль авангарда пройдясь по нему продольными залпами, но задуманный маневр получился только у «Лифтлянда», остальные корабли были отсечены, а на шведского одиночку набросились русские фрегаты «Статфорд», «Эсперанс», «Лансдоу», «Ричмонд» и другие, но точным и мощным артиллерийским огнем, были отогнаны с немалыми для себя потерями. Оставшиеся же два корабля авангарда Лилье призвал к себе, чтобы по всем канонам встать в линию с кораблями противника под штандартом какого-то нового шаутбенахта Салтыкова, видимо его предки каким-то образом были связаны с соляной промышленностью, весьма ценном и дорогом сырье.