Евгений Подолянский - Харе фиглярить. Вымышленный дневник Наполеона на 1812 год

Первый организованный бой с начала войны, был предпринят отрядом 1-го корпуса графа Витгенштейна в Девельтово под Вилькомиром. Так как это был первый бой, остановлюсь на его описании подробнее.

Для прикрытия главных сил 1-го корпуса и для наблюдения дорог, ведущих из Шат и Янова к Вилькомиру в Девельтово в 6 верстах от Вилькомира был расположен арьергард под командованием ген.майора Кульнева в составе двух егерских полков, четырёх эскадронов гусарского полка, трёх сотен донских казаков и 6 орудий. 16(28) июня один из разведывательных разъездов доложил о приближении крупных сил противника со стороны Шаты. Генерал Кульнев приказал выдвинуть два орудия вперёд и когда кавалерийская колонна неприятеля появилась на дороге, выйдя из леса, дал команду открыть огонь. Прозвучал первый артиллерийский выстрел в этой войне – и он был наш, русский. Неприятельские войска, не имевшие при себе артиллерии, приведены были в беспорядок и скрылись в лесу. Генерал-лейт. Уваров, командир 1-ого кавалерийского корпуса выделил Кульневу в поддержку драгунский полк. Пехотный корпус графа Витгенштейна продолжал переправу своих частей через р. Свенту в Вилькомире. В полдень противник, получив поддержку и намерение отобедать уже в Вилькомире, предпринимает атаку. Кульнев чередуя артиллерийскую кананаду и кавалерийские атаки сдерживает противника в течении двух часов. Получив информацию о завершении перехода корпуса через Свенту он отходит в Вилькомир под прикрытием атак кавалерии на открытой местности и пехоты в кустах. Затем пройдя город, успешно переходит Свенту и ружейным огнём пехоты из-за заборов уже с левого берега реки обеспечивает переход реки оставшимся частям.

Известие о переправе неприятелей через Неман пришло в Вильну ночью с 12 (24) на 13 (25) июня. Ковенский городничий, Бистром, дал знать о форсировании Немана первый, прежде, чем пришёл доклад по военной команде.

Император Александр в то время находился на балу в загородном доме генерала Бенигсена. Министр полиции Ба- лашов (даже википедия даёт два варианта – Балашёв) тихонько доложил Государю доставленную из Ковно весть. Царь павелел Балашеву сохранять в тайне грозную весть, оставался на балу еще около часа, а потом провел в трудах оставшуюся часть ночи.

Призвав к себе государственного секретаря Шишкова, Государь велел ему теперь же написать приказ войскам о вступлении неприятеля в наши пределы. После длительного военного совещания, Александр I приказал 1-ой армии отступать к Свенцянам, а 2-ой армии Багратиона и корпусу Платова решительно действовать во фланг неприятеля.

Приказ Государя 17(29) июня был доведён до войск: «Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши, но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовы к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия.

Французский император нападением на войска наши при Ковне открыл первый войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего, как, призвав на помощь Свидетеля и Заступника правды всемогущего Творца небес, поставить силы Наши против сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете Веру, Отечество и свободу. Я с вами. На зачинающего Бог!»

13 (25) июня поздним вечером Государь призвал явиться к себе генерал-адъютанта Балашова (он же Министр полиции), по прибытии которого, сказал ему: «Я намерен тебя послать к императору Наполеону. Хотя впрочем, между нами сказать, Я и не ожидаю от сей посылки прекращения войны, но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем войну не мы».

Государь прочёл ему письмо, которое надлежало ему доставить Наполеону. Отпуская адъютанта, он поручил сказать Наполеону, что «если он намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, и непреложным, чтобы армии его вышли за границу. В противном же случае ГОСУДАРЬ даёт слово – покуда хотя один вооружённый француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».