Евгений Куринов - Улыбка Изгоя

Дмитрий:

– Это же тебя утром к нам направили?

Евгений:

– Судя по всему, да, меня.

Дмитрий:

– Что ж, произнеси своё имя и возраст, я напишу его на этот листок, ты прикрепи его к груди и не снимай, ибо за отсутствие его наказание будет таким, о котором тебе лучше не знать.

Евгений:

– Евгений… Евгений Индев, 12 лет.

Дмитрий:

– Будем знакомы. Что ж, думаю тебе все нужно будет объяснить завтра, сейчас иди, дёргай сорняк.

До наступления темноты Евгений ходил по полю и выдергивал сорняки, но вдруг он услышал уже знакомый рёв директора, оповещающий об отбое. Изнуренные адской жарой и голодом дети, еле двигая ногами, отправились в казарму. Все сели на кровати, директор выключил свет и молча удалился. Обессиленные работники легли в кровати и, словно мёртвые, недвижимо заснули.

Рано утром в казарму вошёл мужчина с маской, отличающейся от всех остальных. Она была кожаная, а на лице ее была не злобная улыбка, а зашитый швами рот. На поясе висел большой пистолет с гравировками. Такими обычно охрана помечала своё оружие.

Охранник (включив рупор):

– Встаём, бездельники, сегодня вам предстоит выполнить поручение Босса!!!

Дети встали с коек, быстро оделись и так же быстро оказались на улице. Охранник про себя пересчитал количество прислуги и, достав из кармана блокнот, начал зачитывать поручение.

Поручение:

– «В связи с расширением возможностей производства, увеличенными поставками, а также расширением списка получаемых товаров, прислуга должна быть разделена по отрядам и передана под управление охраны.»

Выполнив перекличку, детей вывели с территории и повели на главный перекрёсток, ещё не успевший начать функционирование. После построения рабов 6 на 10 отворилась дверь неонового здания, из которого вышел мужчина внушительной мускулатуры, держащий в руках кафедру, а также Босс, наряженный сегодня особо торжественно. Поставив кафедру, силач удалился. Босс встал за неё и начал объявление.

Босс:

– Отныне в нашем лагере будет организовано новое производство, которое вы будете обеспечивать. Первый отряд пойдет на сортировку металла, второй будет заниматься плантациями, как и прежде, третий отправляется в мастерские для сборки инструментов, а четвёртая, новички, будут разнорабочими. Также, у нас будет новое расписание. Шесть утра – подъем, с 6 до 7 – распределение по рабочим местам, с 7 утра до 10 вечера – рабочий день. 11 часов – отбой. Еда, как и остальное продовольствие, отныне, будет доставаться только эффективным работникам. Если вас что-то не устраивает, поднимите руку, выскажитесь.

В отрядах стояла гробовая тишина, как вдруг в самом конце была поднята рука.

Босс:

– Вау, не ожидал такого, что ж, давайте выслушаем храбреца!

Мальчик, с испуганным взглядом и дрожащими коленями вышел из отряда и направился к кафедре. Подойдя к Боссу, он поклонился.

Босс:

– Что, ж, назови свое имя, храбрец.

Мальчик:

– Меня зовут Марк… Марк Андриенко.

Босс:

– Что ж, Марк, ну и чем же ты недоволен в новом расписании?

Мальчик:

– Такие условия просто издевательские! Работать нужно будет слишком много, мы не вынесем таких условий! Нам придется драться за еду, которой теперь будет недостаточно…

Босс был сильно удивлен от такой наглости, но, недолго думая, он жестом подозвал охрану.

Босс:

– Что ж, раз тебя не устраивает новый график, то я лишь могу пожелать тебе не сгореть на работе.

После этих слов один из охранников сильным ударом ноги сломал колено мальчику, а второй обильно полил его из канистры керосином. Подойдя к кричащему мальчику, катающемуся от боли по земле в трёх метрах от отрядов, он достал из кармана зажигалку, зажёг её и бросил в мальчика.

Евгений с ужасом наблюдал за агонией, исходящей от мальчика, чье тело с каждой секундой становилось все более обугленным. Через минуту отряды, с пробегающей по коже дрожью, стояли у маленького, обугленного трупа. Босс приказал его убрать, встав на его место.

Босс:

– Позвольте, друзья мои, я повторю вопрос. Остались те, кого что-то не устраивает?

Отряды промолчали.

Босс:

– Чудно, расходимся.

Дни сменялись ночами, ночи неделями, недели месяцами, но одно оставалось неизменным – голод. Работа со временем становилась все труднее. Невольники, изнуренные жарой, сопровождающей их сутками, заражениями, время от времени забирающими, ставших близкими друг другу изгоев, были на исходе сил. Время от времени случались сортировки. С утра в казарму входил мужчина с маской и отводил часть ребят на другие задания. Несмотря на то, что, пусть и вялый, но урожай, собирался постоянно, и весь он уходил на стол хозяевам. Некоторые решались воровать, но тех, кто был пойман, тут же направляли на самые тяжёлые задания с невыносимыми условиями.