Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

– Ну-ка, подсоби, – попросил он.

Соколов подставил сцепленные ладони и помог товарищу залезть на широкое основание крыла. Тот на четвереньках, с осторожностью – чтобы не скатиться по скользкой металлической поверхности – стал продвигаться к закрытой дверце.

Вдруг оба замерли. С противоположной стороны «Хейнкеля» кто-то спрыгнул с крыла на бетон площадки…

СССР; Казань

30-е годы

– А помнишь, какие оладушки пекла моя бабуся? – мечтательно вопрошал Сашка Учватов.

Небо угасало. Над портовыми сооружениями повис щербатый месяц. Друзья возвращались в общежитие с разгрузки баржи. Оба были уставшие и расстроенные, потому как народу на разгрузку в этот вечер собралось много, и каждый получил на карман всего по полтора целковых.

На секунду прикрыв глаза, Михаил представил миску, наполненную деревенскими оладушками, и протяжно вздохнул:

– Еще бы. С тех пор не ел ничего вкуснее…

Бабушку со старым мордовским именем Атюта внуки из уважения и любви величали «бабусей». Все немалое хозяйство она поднимала сама своими натруженными руками. Трое ее сыновей работали в городской артели и в рабочем поселке Торбеево появлялись редко. Одна невестка жила своим домом, две другие держались при свекрови, ну и дети всем гуртом обитали в одном большом доме. Сашка в семье был едва ли не самым младшим.

Когда сыновья наведывались в родное село или передавали с кем-нибудь часть заработка, бабушка Атюта шла на единственный рынок в центре поселка и закупала продукты. Дома в этот день непременно шипели сковородки, а на большом плоском блюде росла гора небольших оладушек. Они выходили у нее одинакового солнечного цвета с темно-коричневой корочкой по краям. Атюта добавляла в тесто воду, сахар и немного сливочного масла, отчего оладьи получались пышными и сладкими. Их с превеликим удовольствием уплетала вся семья и соседские ребятишки.

– Не отставай, – поторопил Сашка. – Вдруг пирожки закончатся? Придется опять ложиться спать голодными…

Поступив на судоводительское отделение Казанского речного техникума, юный Михаил взялся за учебу самым серьезным образом. «Раз пообещал директору – должен держать слово», – говаривал он другу Сашке, допоздна засиживаясь за учебниками. Тот звал его прокатиться на трамвае или пройтись до порта в поисках заработка. Вдруг подвернется какая работенка по разгрузке пришвартованной баржи? Питались студенты техникума скудно, поэтому никто из них не отказывался подзаработать два-три рубля на вкусные пирожки, продававшиеся рядом с учебным корпусом. Когда брюхо совсем сводило от голодухи, Михаил соглашался, и друзья по несколько часов кряду таскали по узким деревянным сходням тяжелые мешки с рожью. Потом усталые, но счастливые с аппетитом жевали хрустящие пирожки и запивали их сладким чаем…

В целом учеба и будущая профессия речника Девятаеву нравились. Ведь работать предстояло на просторах величественной Волги, которую до переезда в Казань юноша видел лишь на картинках. Однако не оставляли его и мечты о небе. Над большим городом самолеты появлялись довольно часто, перевозя пассажиров, почту и всевозможные срочные грузы. И каждый раз юноша замирал, провожая их восторженным взглядом.

В напряженной учебе и постоянных заботах пролетел год. Девятаев и Учватов успешно сдали экзамены и перешли на второй курс Казанского речного техникума.

В один из холодных осенних вечеров друзья решили остаться в общежитии. За окном вечерело, моросил нудный мелкий дождь, повсюду валялась опавшая желтая листва. В такую погоду не хотелось выходить на улицу. Даже чувство голода – вечный спутник студентов – не могло выгнать молодых людей из небольшой комнатки на втором этаже старого кирпичного здания. Тем более что приходившие с Нижней Волги баржи с зерном в дождь не разгружались.

Михаил наглаживал тельняшку взятым у соседей по общежитию угольным утюгом. Погода была сырой, и «тельник» никак не желал высыхать. Сашка лежал на кровати и шелестел газетой «Казанский рабочий». Шевеля пухлыми губами, он бубнил, изучая последнюю страницу с объявлениями и рекламой, а когда попадалось что-то интересное, громко читал заметку с самого начала.

– Государственному тресту «Госшвеймашина» требуются на постоянную работу масленщики с месячным окладом в шестьдесят рублей и мастера швейного производства, оклад – семьдесят пять, – ползал он пальцем по строчкам. – Нет, это нам не подходит. Так… напротив железнодорожного вокзала открылся торговый зал «Красный кооператор». Мясо говяжье – два рубля за килограмм, десяток яиц – один рубль двадцать копеек, масло сливочное – четыре рубля девяносто копеек. Ну и цены!