Михель Гавен - Дорогая Альма

— Пойдемте в дом, Иван Петрович, — пригласила Маренн. — Угощу вас кофе. Мы с Фрицем устали немного. — Она добавила с иронией: — На Олендорфа много сил потратили, чтобы его служебный пыл утихомирить. Так что кофе нам совсем не помешает.

— Я с удовольствием, фрау Сэтерлэнд, — согласился Пирогов. — Только вот помогу Юре Альму обратно отнести. Она сама-то еще ходить не может. Это я ее на руках сюда принес. Юра попросил.

— Хорошо, — согласилась Маренн. — Я после обхода еще раз посмотрю ее. Но вижу, она идет на поправку.

— Так-то так, — ответил Пирогов. — Только не знаю, как нам теперь ее к Варваре доставить. Признаюсь вам, я в замешательстве. — Он сделал паузу. — Не знаю, как и поступить. Вроде бы Варвара и согласилась, чтобы Альма, или Нелла, как она ее называет, с нами осталась. Но я понимаю, что это она Юру пожалела. А для нее эта собака — память о ее женихе, который погиб, о ее товарищах. И для Альмы Варя — это родная душа, подруга ее хозяина. Там и Граф, и щенки ее, и единственная хозяйка, которая в живых осталась. А мы ей чужие, к нам привыкать надо, все сначала начинать. Если б не выжил никто из них, тогда — другое дело. А тут, по совести если, вернуть нужно.

— А как же Юра? — спросила Маренн. — Он согласен?

— Мы с ним поговорили. Я убедил его, что лучше взять маленького щенка, девочку. Тем более что Варвара готова нам ее отдать. Это будет наша собака, и совесть наша будет спокойна. А Альму, то есть Неллу, надо вернуть хозяйке. Юра поплакал вначале. Но теперь согласился. Я ему сказал: ты сам посуди, если бы Альма знала, что там, в сторожке, ее хозяйка Варя, отец ее щенков Граф и детишки, осталась бы она с нами? Нет. Она бы на брюхе к ним ползла. Да и кто знает? — Пирогов пожал плечами. — Может быть, она и знает, чует. И как только силы позволят, и бросит нас, и поползет. Хоть на двух лапах, хоть как. Собаки — они же часть природы, часть общего мира, Вселенной. Не то что мы, оторвавшиеся и за то наказанные. Им такое ведомо, чего нам не дано. И предвидение — тоже. Я даже уверен, что знает она, что Варя жива. И не останется с нами, сбежит сама в сторожку. И в старой хижине Сигизмунда хозяйку найдет — вынюхает дорогу. Такова сила собачьей преданности. Уж если она за хозяев своих под танки бросилась, что ж, дорогу через болото не сыщет? Сыщет. Так что же мы дожидаться будем? Пока она сама от нас сбежит, а ее по дороге какой-нибудь, простите, немецкий патруль прихлопнет? Или в перестрелке пуля шальная заденет? Лучше сами отвезем. Так я Юре все объяснил. И он согласился. Вот только не знаем, как это нам сделать.

— Что ж, скорее всего, вы правы, Иван, — ответила Маренн. — Но самим вам заниматься этим опасно. На чем вы ее довезете до сторожки? Не говоря уже о лесном болоте. Это невозможно сделать так, чтобы никто не заметил. Кроме того, необходимо, чтобы состояние собаки позволило ее перевозить, а для этого требуется время. И насколько я понимаю, лесник с женой и Варя пока остаются на острове. Так что лучше подождать немного, — посоветовала она. — Надо убедиться, что Олендорф действительно отменил операцию и покинет этот район. Дождаться, пока ваши друзья вернутся в сторожку, а Альма поправится настолько, что будет совершенно безопасно передать ее им. Так что не нужно торопиться. Со своей стороны я обещаю, что в самое ближайшее время выясню планы Олендорфа. Надеюсь, он объявится. — Она взглянула на часы. — Время около десяти. В двенадцать он обещал прислать за мной машину. Должен же он меня проинформировать, что сегодня ничего не состоится? — Она пожала плечами. — Не отмолчится же. Сам приглашал. Так что придумает какой-нибудь повод. А заодно наверняка сообщит, что дальше. Ну а в остальном — по приказу я останусь здесь еще на несколько дней. Попробуем успеть отвезти Альму хозяйке, — пообещала она.

— Благодарю вас, фрау Сэтерлэнд. — Пирогов вздохнул с явным облегчением. — Признаться, я думал, как вас попросить отвезти Альму на вашей машине. Но никак не мог решиться. Уж и так озаботили мы вас сильно.

— Я постараюсь сделать это еще до отъезда, не волнуйтесь. — Маренн прикоснулась пальцами к рукаву его сюртука. — А сейчас отнесите Альму в дом и поднимайтесь ко мне. Я скажу, чтобы сварили кофе.

— Спасибо, фрау Сэтерлэнд, я сейчас. — Пирогов, прихрамывая, заспешил по поляне к мальчику. — Юра, Юра, хватит! Альма устала. Ей пора на перевязку.

— Я не прочь сделать ставку. Позвонит Олендорф или нет. И во сколько, — заметил Раух иронично, когда они поднимались по лестнице в дом.