Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

В какой-то степени этот радист перехитрил сам себя и облегчил работу Яковлеву. Он выходил на каждую следующую передачу с совершенно иного района, поэтому практически во всех проверочных списках были разные фамилии, а вот его постоянно повторялась.

— Какой все-таки молодчина наш Борис Евсеевич! — восхищался я работой своего товарища.

— Пожалуй, я сейчас нужнее в Ростове, — решил Борзов. — Центр событий, вероятно, перемещается туда.

Я провожал его до аэродрома. Расставаясь, Борзов наказывал:

— Не проморгайте своего старого знакомого, как это случилось девятнадцать лет тому назад. Чухлай в нынешней ситуации личность для нас более чем интересная. Обратите внимание на такие детали: и он, и Сынок связаны с Донбассом. Более того, Сынок одно время принимал участие в ликвидации банды Чухлая. А не мог ли Чухлай стать специалистом, которому поручена акция «Сыск»?

Версия Андрея Павловича выглядела вполне убедительной и заслуживала самого пристального внимания. Если принять ее как одну из. рабочих гипотез, то следовало признать: Чухлай — тот человек, который нам нужен. Именно через него и только через него можно будет подсунуть гитлеровской военной контрразведке дезинформацию, способную поставить вне подозрения нашего Сынка.

Рядом с Чухлаем и Шоха приобретал особое значение, как человек, имевший отношение к событиям, в которых принимал участие чекист Сергей Скрябин.

Было тут над чем поломать голову. Пока неясным оставалось главное: какого плана дезинформацию надо готовить для контрразведки противника? Что известно немецкому центру о советском разведчике? Так называемые факты, которые с нашей помощью попадут в ведомство Канариса, должны полностью подтвердить те сведения, какие есть у гитлеровцев, и при этом дезинформировать их.

В свой кочующий штаб я вернулся в три часа утра. Командир пеленгатора сообщил мне:

— Товарищ полковник, вас разыскивает капитан из НКВД. Какая-то женщина убила в своем доме мужчину. Капитан сейчас там.

Надежда и Чухлай! Что у них произошло? Убила! Такого нужного нам человека! Сколько чекистских надежд я успел уже связать с ним! Как это событие отразится на судьбе Сергея? В хорошие планы впутывается дикая случайность. Но разве все предусмотришь?

Я уже представлял себе, как Андрей Павлович нахмурится и скажет: «Не успел уехать — и такой фортель выкинули!»

Машина мчалась к Александровке на предельной скорости.

Но село выглядело сонным. Темная улица пустынна, в хатах ни огонька. Я толкнул тяжелую тесовую калитку. Заперто. Злобно гавкнул Пан, забегал, заюлил: я слышал, как звенит, катаясь по утрамбованной земле, цепь, пес знал ее длину и научился бегать не натягивая.

И во мне родилось подозрение: «Может быть, командир пеленгатора что-то перепутал? Может, речь шла не о Надежде Сугонюк?»

Глухо скрипнула дверь, ведущая на веранду. Ее приоткрыли…

— Кто там? — сонно, недовольно спросила Надежда.

— Посыльной сельрады, — отозвался я.

В коридоре меня поджидал капитан Копейка.

— Наконец-то! А я уж не знал, что делать. Ну, думаю, хозяин явится. Брать? Не брать? Замесила Надежда Степановна ситуацию! Рученька-то у нее! Врезала дубовой скалкой между глаз!

— Насмерть? — спросил я самое главное.

— Дышит пока. Я принял меры, чтобы из дома слухи не разбегались. Привел александровского фельдшера. Камфару колет, еще какую-то дрянь, повязку сделал. Говорит, пострадавший потерял много крови. Предлагаю: «Возьми для такого случая мою, у меня первая группа, любому подойдет». А он не умеет делать переливание крови на живом, ему подавай ампулу.

В одной из комнат огромного дома на кровати лежал мужчина. Комната была освещена керосиновой лампой «молния». В одиннадцать часов вечера сельский движок переставал работать. Александровка погружалась до утра в темноту.

Желтоватый свет лампы накладывал на все свой неестественный оттенок: желтоватые пузырьки с лекарством на комоде, желтоватая наволочка на подушке, желтоватый старичок-хлопотун, склонившийся над пострадавшим, и восковое лицо самого Чухлая.

— Есть какая-нибудь надежда? — спросил я сельского фельдшера.

Он обернулся ко мне. Снял старомодное пенсне, протер стекло платком, посмотрел на раненого и ответил:

— Я всего лишь сельский фельдшер… Тут нужно хирургическое вмешательство, причем желательно нейрохирурга. А больной нетранспортабелен. У него сотрясение мозга.

Я пригласил капитана в соседнюю комнату.