Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

Вытянулось ее лицо от удивления. Смотрит, смотрит на меня. Должно быть, за девятнадцать лет я изменился больше, чем она. Тряхнула головой, будто отгоняла сонное видение.

— Петро! — вырвалось у нее. — Ой, що ж время с вами сделало. Такий гарный парубок був!

Кто сейчас что-то конкретное знает о Чухлае? «Какой-то бандит…»

А были денечки…

На любом кладбище светловской округи, даже на самом крохотном, давно поросшем горьковатой полынной, непритязательным бересклетом и удивительно терпеливой жительницей засушливых степей — акацией, есть старые кресты.-Подгнившие, покосившиеся. Их ставили на скорую руку: под теми крестами покоятся жертвы дикого произвола.

Свою банду Филипп Чухлай именовал «Особой армией». Написал для нее специальный устав и присягу, ввел железную дисциплину. В банду принимали по поручительству родственников, которые, по существу, становились заложниками. У тех, кто пытался порвать с бандой, поголовно вырезалась семья. Была у Чухлая своя система поощрения. Для близких, избранных — «оклад», для остальных, особо отличившихся — премии и награды. Выпускала банда и свои собственные деньги, так называемые «письменные обязательства». Ими расплачивались за все реквизированное «для будущей победы».

Банда по тем временам была хорошо вооружена: несколько тачанок со станковыми пулеметами, два пулемета, приспособленные для стрельбы из седла, своя вьючная артиллерия — три горные мортирки австрийского производства. Уже в конце всех событий, когда чухлаевцы потеряли многих убитыми и раненными, когда из «армии» дезертировало немало уставших от войны и разбоя одиночек, а один «загон» откололся, мы все же разоружили сто двадцать семь человек.

Нередко банда производила налеты сразу в нескольких местах. Это сбивало с толку: где ее искать?

Наш чоновский отряд был меньше банды, вооружен гораздо хуже. Порою не хватало даже патронов. При таком неравенстве сил годах в восемнадцатом — девятнадцатом Чухлай быстро расправился бы с нами. Но в двадцать втором было уже иное время: Советская власть окрепла, ряд экономических мер; особенно замена продразверстки продналогом, примирили с рабоче-крестьянским правительством не только крепкого середняка, но и осторожного зажиточного хуторянина. Многое изменилось в нашу пользу и на международной арене. Часть армии была демобилизована, люди вернулись к земле, на заводы, на шахты. Одним словом, чухлаевщина лишилась даже той пассивной поддержки населения, которая порождается страхом перед безнаказанной жестокостью.

Мы гонялись за бандой, порою настигали ее мелкие группы, уничтожали их, а вот решающей победы одержать не могли. И так весь год. Наконец нам удалось внедрить в банду двух чекистов. Молодой, озорной паренек из местных Леня Соловей сподобился особого доверия, попал в личную охрану Чухлая. Савону Илларионовичу Кряжу повезло меньше. Человек с большим жизненным и чекистским опытом, он занимался ликвидацией бандитизма в Сибири, затем на Житомирщине. Неторопливый, внешне даже медлительный. Седая борода лопатой. Брови густые, кустистые. В далеком детстве Савону Илларионовичу довелось петь в церковном хоре. Может, от тех времен, может, в ссылке, которую отбывал с двумя бывшими семинаристами социал-революционерами, поднабрался церковной премудрости: знал на память почти все церковные службы. Бывало, под хорошее настроение шутя затянет громовым басом: «Господи, помилуй нас!» — мурашки по спине побегут.

Нам казалось, что мы его внедрили в банду довольно ловко. Он выдал себя за одного из тех, кто бежал «от Советской власти из Сибири». Устроился работником к зажиточному хуторянину Сегельницкому. Усердно трудился месяца полтора. У хозяина в банде были сын с зятем. Однажды Савон Илларионович предупредил хозяина о том, что чоновцы на дороге, видимо, готовят засаду: «Своими глазами видел!»

Банда засады избежала, а Савон Илларионович оказался в «армии». Чухлай поставил его ухаживать за обозными лошадьми. Вначале мы думали, что бандит принимает обычные меры предосторожности против пришлого, у которого нет родственников, то есть заложников на случай измены. Однако опытный чекист вскоре заметил, что за ним установлена слежка. Пожалуй, Савону Илларионовичу следовало бы уйти из банды, но тут стала проясняться одна интересная чекистская задумка. У Филиппа Чухлая была невеста Надийка Швайко. Сотворит же черт такую! Отчаянная, как взвод казаков-пластунов. В бою всегда рядом со своим Филиппом, охраняет его шашкой и наганом.