Леонид Хомутов - Штурманы

В последний миг Владимир выпустил очередь и прикрыл голову рукой, ожидая удара, но «мессер», сверкнув светло-зеленым брюхом, пронесся над бомбардировщиком. И непонятно было: то ли он «подпрыгнул», то ли успел снизиться Медведев…

Почувствовав, что куда-то проваливается, Владимир открыл глаза. Он со страхом увидел под ногами дыру — открывшийся люк. Виднелась серая щетина перелесков и заснеженная близкая земля. Коснувшись лица, скрылись в люке коричневый бланк бортжурнала и зеленая полетная карта. За ними исчезли карандаш, резинка, навигационная линейка. Мощный, оглушающий рев двигателей вперемежку с хрипло-басовитым гулом набегающего потока воздуха заполнил кабину, ударил в уши. Запахло маслом, бензином, еще чем-то жженым.

Парашют, который лежал на краю люка, вдруг сдвинулся и нырнул в отверстие. Обтекавшая самолет стремительная струя создала в люке пониженное давление — воронку: словно могучим насосом, из кабины высасывалось все, что плохо было закреплено.

С головы сорвало незастегнутый шлемофон, подшлемник, с ног поползли меховые унты. Мелькнув желтым взъерошенным подшерстком собачатины, пропали под самолетом.

Владимир, не успев за что-нибудь уцепиться, сам очутился по пояс в люке. Будто невидимый силач тянул его неудержимо из самолета. В последнюю секунду он инстинктивно развел локти и точно приварился к закраинам люка. Набегавшая сзади жгучая струя вмиг прижала его ноги к обшивке, сорвала с них унтята, шерстяные носки и впилась тысячами огненных игл.

«Только бы удержаться! Только бы не вывалиться!..»

Владимир, кусая в кровь губы, вкладывал всю силу в растопыренные руки. Он даже попытался приподняться на локтях и залезть в кабину. Но тут же понял, что впустую тратит силы. «Только бы добраться до аэродрома! Скорее сесть! Но до посадки… час или два?! Нет, не выдержать! Конец! Конец! Конец!» — стучало в висках. Владимир заметил на левом запястья кировские наручные часы, похожие на маленький будильник. 12-23… Значит, недавно прошли линию фронта. В 13-01 будем дома. Он хорошо помнил эту цифру, потому что сам ее рассчитывал и сообщил командиру. «А командир, наверное, думает — меня убили, не отзываюсь…» И действительно, Медведев считал штурмана погибшим. Уйдя от истребителей, он несколько раз вызывал его по переговорному устройству, но так и не услышал ответа.

…Лицо Владимира заливал липкий, холодный пот. Сползая едкими солеными каплями, он жгуче бороздил щеки, разъедал разбухшие губы, щипал шею. И не было ни малейшей возможности смахнуть его… Через какое-то время Владимир почувствовал, что вроде бы застабилизировался: тело его привыкло к новому положению, и немного стерлась, а затем и прошла острота первоначального страха.

«Но почему все-таки открылся люк? Может, плохо закрыл его? Нет, захлопнул как следует и ручку повернул… Неужели от резкого снижения?» Владимиру и в голову не приходило, что разрушил запор люка и открыл его снаряд, выпущенный «мессером».

«И надо же было парашют снять?! Жив останусь — вытребую летчицкий! ПЛ [1] ПЛ — парашют летчика, расположен сзади. ПН — парашют наблюдателя (штурмана), расположен на груди. ! Пусть сзади болтается…»

Ноги жгло точно пламенем, потом перестало. «Как бы не отморозить?» — забеспокоился Владимир. Он попытался свести их вместе — получилось — и стал тереть одну ступню о другую. Потом немного втянул их в трепещущие штанины комбинезона. Но вскоре он перестал чувствовать ноги, потом руки, а затем вообще все тело. С удивлением и даже некоторым страхом глядел он на локти, которые ему сейчас казались перекладинами-распорками…

От холода, страха и вибрации дробно постукивали зубы. Потом началось самое страшное — стало исчезать сознание. Голова свешивалась на грудь. В любой момент он мог провалиться в бездну. Он потерял счет времени. Изредка его губы все же шевелились. «Держаться! Держаться!» — командовал он себе…

Он не помнил, когда и как самолет приземлился, зарулил на стоянку и как к нему отовсюду стали сбегаться однополчане. Как вытащили его из люка, закоченевшего, едва живого, с разведенными локтями.

— Володя! Владимир! Вы живы? — кричал ему в уши Медведев и растирал его щеки ладонями. — Вы слышите меня, Володя?! Вы сбили того нахального «месса», слышите?.. — и растирал, растирал руки штурмана шерстяными перчатками.

А стрелок-радист суетился возле его ног.

— Да опустите руки-то! Вытяните по швам!

— Не могу-у, — прошептал Владимир.