Иван Стаднюк - Следопыты. Повесть

Платонова одолевали мысли. Отбивался он от них, точно от назойливых мух, но думы не уходили. Думал о своей далекой сибирской деревушке, о девушке Полине, которая изредка пишет ему письма. В тех письмах скупые деревенские новости: о небогатом промысле сельчан (большинство настоящих охотников ушло на войну), о подготовке к весеннему севу, о том, кто из раненных на фронте вернулся в деревню. И ни слова о другом, что так волнует Ивана. Не пишет Полина о своих чувствах к нему. Однажды он упрекнул ее за это в письме. Ответила коротко и строго: «Дала слово ждать и сдержу его, а повторяться нечего». Ивану очень хочется, чтобы узнала Полина, как он водит своих разведчиков по тылам врага.

Но не узнает об этом Полина. Не умеет Иван рассказать ей в письмах о фронтовой жизни, о своей службе разведчика. Да и ничего нет особенного в этой службе. Не один же он встречается с опасностями…

По грейдерной дороге, которая чуть виднелась слева в прогалинах между стволами со-сен, с треском пронеслась группа мотоциклистов.

«Чего их носит?.. Не нас ли ищут?» - подумал Платонов. Ему в голову не раз уже приходила мысль, что возможно Фомушкин попал в руки фашистов. Но сержант не допускал и мысли о том, чтобы комсомолец Фомушкин выдал врагу своих товарищей.

И все же где-то в глубине души такое сомнение жило: уж очень мало знал Евгения Фомушкина сержант Платонов.

В лесу царила тишина. Только изредка хрустели под ногами сухие ветки. При каждом таком хрусте Платонов недовольно хмурил брови. Неосторожные шаги разведчиков показывали, что они почувствовали себя в полной безопасности и не заботятся о мерах предосторожности.

Платонов оглянулся на солдат, окинул их строгим взглядом. Заметив, что силач Савельев, сдвинув в сторону автомат, казавшийся игрушечным на его широкой груди, общипывает на ходу своими огромными пальцами лепестки из сорванной ромашки, тихо скомандовал всем:

- Стой!

Разведчики остановились.

- Савельев, возьмите в руки автомат. Кто еще раз наступит на сучок или сломает ветку, получит взыскание,- предупредил сержант и добавил: - Забываете, что опасности нужно остерегаться, пока ее нет. Потом будет поздно.

Разведчики снова двинулись вперед. Савельев взял на изготовку автомат и, не поворачивая головы, как бы между прочим, сказал:

- Цветы почти не пахнут, значит, погода не изменится, хотя и тучи собираются.

- Верно,- скупо похвалил Платонов.- А ну-ка все посмотрите вокруг. Какие еще видите приметы, указывающие, что дождя не будет?

Разведчики некоторое время молчали, оглядываясь по сторонам.

- Атаев, отвечайте! - приказал сержант.

Желтое скуластое лицо Атаева вдруг сделалось сосредоточенным, точно он решал трудную задачу. Но только на мгновение. Блеснув черными, как мокрая смородина, глазами, Атаев ответил:

- Вон в том муравейнике все ходы открыты. Муравьи шибко бегают. Утром роса была. Значит, дождь не пойдет.

- Правильно,- одобрил Платонов. - А что Зубарев скажет?

- Одуванчики открыты, листья на кустах не показывают изнанки, облака высоко. Не быть дождю,- отчеканил Зубарев.

Скиба же припомнил, что сегодня небо перед восходом солнца было серым.

- День будет хорошим,- нехотя сказал он. На его продолговатом лице было написано недовольство: «Чего, мол, зря, говорить о том, что ясно без слов». Но все же пояснил: - В атмосфере мало влаги. Иначе в ней отражались бы лучи солнца, и небо было бы красно, как огонь.

И вдруг лицо Скибы посветлело, на его потрескавшихся губах дрогнула улыбка.

- А ведь Пушкин о погоде тоже писал,- заметил он и чуть нараспев прочитал стихи:

В середине дня разведчики подошли близко к месту, где грейдерная дорога пересекала ручей. Как и предполагал Платонов, здесь в лесу остались следы больших привалов - по обе стороны дороги трава среди деревьев была вытоптана, кусты обглоданы, сучья и сухие ветки подобраны. Вокруг виднелись остатки многих потухших костров. Видимо, гитлеровцы, как обычно, кипятили в котелках кофе.

Платонов, рыжебровый, с загорелым и обветренным лицом, чуть ссутулившись, стоял под кустом орешника и осматривал живыми, цепкими глазами лес.

- На каждое отделение - костер, значит, здесь отдыхал батальон пехоты,- прикинул он.