Вадим Рихтер - Особое задание

После подробного допроса Эжена отвели в партизанскую баню, что сильно испугало его. В низкой землянке стояла невероятная жара, а густой обжигающий пар обдал его лицо, в клубах которого двое здоровенных парней дубасили друг друга вениками по распаренным докрасна спинам.

Француз ничего подобного никогда не видел и от испуга попятился было назад, но его заботливо раздели н как следует, по-партизански, попарили. После этого случая Эжен всякий раз, как наступал банный день, прятался. А когда об этом узнал командир, он усмехнулся и разрешил Эжену мыться самостоятельно.

Первое время Эжен находился в хозвзводе и явно скучал, томился, с завистью смотрел на уходящих на задание партизан. Он не раз просился у комбрига на операцию. Переживал, чувствуя к себе недоверие.

Но вот однажды его взяли на операцию. Предстоял долгий и тяжелый путь. Вышли ночью. Эжен снова получил свой карабин. Он не скрывал радости, а в пути был бодр и, казалось, не чувствовал усталости, хотя группа шла по заснеженным чащобам, да и груза у всех было многовато. При подходе к железнодорожному разъезду группа нарвалась на вражескую засаду.

Морозовцы залегли в снег и, отстреливаясь короткими автоматными очередями, отползали к лесу. Фашисты, имея численное преимущество, стали обходить небольшую группу с флангов. В ходе боя Эжен исчез… «Неужели ушел?» - пронеслось в голове командира группы. Но Эжен не ушел. Он, одетый в немецкую шинель; незаметно присоединился к фашистским солдатам, а затем прикладом убил пулеметчика и открыл по ним губительный огонь. Фашисты, не понимая, в чем дело, решили, что им в тыл зашли партизаны, заметались в панике и поспешно стали откатываться к дороге. А Эжен косил их, упоенный огромной радостью долгожданной расплаты.,, Это спасло группу и дало возможность Эжену завоевать доверие и любовь среди партизан бригады.

Когда я прибыл в бригаду, Эжен находился при штабе, видимо, в ожидании нового задания. Мы познакомились. Он прилично владел немецким,- но предпочитал говорить по-русски, ужасно ломая его. И переходил на немецкий только тогда, когда замечал, что я его не понимаю. О себе он говорить не любил, но о Франции мог рассказывать бесконечно. Лицо его в эти минуты оживлялось, глаза мечтательно устремлялись куда-то вдаль, и я чувствовал, как дорога была ему родина, поруганная фашистскими захватчиками.

В июне» когда я услышал по радио об открытии Второго фронта и высадке союзных войск в Нормандии, я сразу же нашел Эжена и сообщил ему об этом. Он что-то громко выкрикнул по-французски и крепко стиснул меня в своих объятиях.

Когда наша бригада стала с боями прорываться на запад, Эжен все время был впереди. Я видел его в тот день, когда отряд Гриненко вел бой с фашистами и власовцами, устроившими нам ловушку. Эжен был среди тех, кто огнем прикрывал наш отход. Меня восхищало его хладнокровие и презрение к смерти. Стоя во весь рост, он из своего ППШ бил короткими очередями по наседавшим на нас оккупантам. Кто-то из партизан насильно пригнул его к земле - к чему такая бравада? Но смелость, особенно в тяжелом бою, заразительна.

Последний раз я видел Эжена в Москве, куда мы вернулись осенью. Он мне сказал, что скоро возвращается во Францию. Мы погуляли по столице, и я с удовольствием показывал ему ее достопримечательности.

Часто по ночам мы слышали глухие взрывы, доносившиеся с полотна железной дороги.

- Самосюк работает, - говорил мне Иван, когда мы просыпались в нашей землянке.

А через несколько дней мы радировали: «На участке… пущен под откос эшелон… уничтожено… на участке… взорван мост… на участке… взорван склад боеприпасов…» и т. д.

Вскоре мне довелось лично познакомиться с этим прославленным партизаном, на счету которого было к этому времени два десятка вражеских эшелонов.

Александр Самосюк - коренастый мужчина лет двадцати семи-двадцати восьми, был неразговорчив, но добродушен и прост в обращении. Естественно, мне хотелось услышать от него о дерзких диверсиях, которые доставили оккупантам немало хлопот. Самосюк усмехнулся, пожал плечами и сказал:

- Так ведь я не один был на задании. Ну, рванули мы эшелон, да сами еле унесли ноги.

Рассказывать он не умел и явно стремился переменить тему разговора. Мы поняли, что ему очень хочется послушать Москву. Каждый, кто приходил в нашу землянку, надеялся услышать голос родной столицы. И если это было возможно, мы шли .навстречу. Только время у нас было очень ограничено. На этот раз у нас не было срочной работы, и я быстро поймал Москву. Передавали концерт музыки и песен советских композиторов и авторов. Звучали новые фронтовые песни. Особенно понравилась нам песня «Когда я уходил в поход».