Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

- Какая точность! - сказал Шолохов. - Азимут - штука хорошая.

- Ну, а теперь занять выгодное место для наблюдения, - еще как следует не отдышавшись, но радуясь успешному проведению ночной разведки, скомандовал я.

Устроившись на чердаке заброшенного сарая, мы хорошо просматривали улицу и дорогу, идущую недалеко от Села. По дороге тянулась сплошная вереница машин и повозок. По обочине в липкой грязи, еле передвигая ноги, брели немецкие солдаты. Потом мы засекли расположение батарей, и шифрованная радиограмма понесла добытые нами сведения в штаб дивизии.

Следующий день и ночь прошли спокойно. Мы засекли немало целей, уточнили места расположения резервов, штабов, артиллерии и все это передали в штаб. А рано утром гром артиллерийской подготовки возвестил о начале форсирования дивизией Буга. Тяжелые снаряды советской артиллерии рвались точно в расположении батарей гитлеровцев. Значит, наши радиограммы командованию были кстати. Передовой полк дивизии, сделав рывок с острова, зацепился за правый берег Буга.

А в полдень мы уже стояли перед Боровиковым в одной из хат Гаевки и докладывали о ходе ночной разведки. По его мягкому, тронутому улыбкой лицу мы поняли, что он доволен нами. Мое командирское крещение прошло успешно.

- Что же, - весело произнес Боровиков, - хвалить не стану, представляю вас всех к ордену Славы.

Наступление продолжалось, но левый фланг дивизии наткнулся на яростное сопротивление противника. Маневрируя, пехотинцы вклинились во вражескую оборону, прорвали ее и вплотную подошли к крупному населенному пункту, постепенно охватывая его с двух сторон.

Чадный воздух пронизывали пересекающиеся трассы пуль - немцы вели кинжальный огонь. Всю окрестность заволокло плотным пороховым дымом, перемешанным с густой пылью. Казалось, что наступление захлебнулось.

В этот ответственный момент боя особенно дружно и слаженно работали артиллеристы. Одни выдвигали из оврагов свои орудия на прямую наводку, в боевые порядки пехоты, другие в это время уже вели огонь по гитлеровцам. Мощность и точность огневого вала все нарастала.

Стрелки, чувствуя надежную огневую поддержку, снова усилили нажим. Теперь требовалось еще одно усилие, и боевое счастье было бы на нашей стороне.

В этой суматохе боя жизнь разведчиков шла своим чередом. Они, как всегда, находились впереди. Но ведь и разведчики в эазисимости от обстановки меняют характер своих действий. В этом который раз меня убеждал боевой опыт.

Так случилось и сейчас. Используя дымовую завесу, мы незаметно, вдоль железнодорожного полотна, проникли к станции Торосово и сразу же открыли сильный огонь.

Гитлеровцы, ошеломленные нашим внезапным появлением, в панике бросили оружие и побежали. В стройной, слаженной обороне противника появилась первая, еще маленькая, брешь. Надо было расширить ее, нарушить устойчивость немецких позиций.

- Вперед! - скомандовал я. - Шолохов, отрезать немцам отход!

Блеснув серыми глазами, Николай вскочил и по ползущей из-под ног крупной гальке выбрался на высокую насыпь, скатился на ее противоположную сторону и устремился к водонапорной башне.

- Скорей, Коля! - кричу ему вслед. - Скорей! Ведь если Шолохов успеет ударить по отступающим немцам, они не смогут-закрыть брешь.

Но не хуже нас понимает это и противник. Кто-то из разведчиков крикнул:

- Немцы!

Секунда, нужна только одна секунда, чтобы самому увидеть и оценить изменившуюся обстановку и принять новое решение. Прямо на нас вдоль железной дороги движутся несколько десятков фашистов. Свист пуль, треск заглушил все вокруг. Что делать? Немедленно отвечать? Но тогда они метнутся за насыпь, а там - Шолохов. Нет, нужно дать ему возможность выполнить задачу. И мы молчим еще секунду, а может, и пять - не знаю. Время как бы остановилось. Немцы прут прямо на нас - видно, они убеждены, что мы струсили.

Из-за насыпи послышалась автоматная очередь, длинная, рассеивающаяся.

- Молодец, Коля! - закричал я и приказал разведчикам, лежавшим рядом со мной: - Пора!

На разные голоса застрекотали автоматы. В сплошной шум вплелось наше «ура». Немцы, стреляя, начали откатываться назад, а мы - продвигаться вперед. Вот и водонапорная башня. Я вскакиваю, бросаюсь в водосточную трубу и тут же появляюсь на другой стороне железнодорожной насыпи. Здесь, укрывшись между шпалами, лежит Шолохов. Взгляд у него сосредоточен, лицо и руки покрыты пылью.

- Смотрим - задыхаясь от волнения и пыли, шепчет Шолохов, - немцы снуют под вагонами.