Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

Командир отряда прервал его, заявив, что ему придется рассказать все, что он знает, без каких-либо предварительных условий.

И Вернер начал выкладывать все, что он знал. А знал он многое, память у него была феноменальная. Номера и тексты приказов, номера дивизий, полков, личный состав, имена генералов, офицеров, количественный состав частей, вооружение, боеприпасы, районы дислокаций, оборонительные сооружения, оперативные документы, разведданные- все это ложилось в многочисленных исписанных листках на стол Леши, превращалось в зашифрованные цифровые колонки и шло в эфир. Более недели, каждый день по нескольку часов, передавал Леша очень важные сведения нашему командованию. И из Центра каждый раз приходили уточняющие вопросы, на которые Вернер охотно давал объяснения. Нет, он не врал и не выдумывал. Его расчет был весьма прост. Чем ценней будут его сведения, тем дальше они пойдут. А там, наверху, заинтересуются, кто их дает. Проверят, и они подтвердятся. За это, конечно, он заслуживает награды. А какая ему нужна награда, кроме сохранения жизни? Не так уж это много за все, что он дает русским. И снова он вспоминал и уточнял, и снова Леша шифровал и передавал.

К этому времени Алеша уже сносно говорил по-немецки, а Вернер знал немного по-русски. Так что они иногда беседовали на отвлеченные темы. Вернер был довольно-таки образован, знал литературу и очень любил музыку. Когда Леша включал рацию и ловил Москву, откуда иногда доносилась русская музыка, немец слушал ее с восторгом и говорил:

- Очаровательно!

Из мемуаров гитлеровского генерал-полковника Гудериана

«По мере того, как война принимала затяжной характер, а бои на фронте становились более упорными, партизанская война стала настоящим бичом».

Однажды в отряде появился новый человек, внешность которого сразу же вызвала недоумение у партизан. Густая, по грудь, борода, волосы по плечам, старый потрепанный подрясник, - одним словом, поп. А когда он в деревенской хате, сев за стол, прежде чем взять ›ложку, размашисто перекрестился на икону, партизаны рассмеялись и начали отпускать всякие шутки по его адресу. Но поп и глазом не моргнул, молча работал ложкой, что свидетельствовало о его хорошем аппетите. Шутки по адресу попа пресек командир отряда, он сверкнул глазами и строго сказал: «Чтоб это было в последний раз!»

Леше Крылову довелось поближе познакомиться с попом. Его звали Терентьич, и он имел очень важное задание командования.

Терентьич отлично сжился с легендой, и даже сам иногда забывал, что был лицом,, далеким от духовного сана. Поповское обличье помогало ему в разведывательной работе, облегчая возможность передвижения по родной земле, оккупированной фашистами. Но однажды, во время облавы, его схватили полицаи. У него не нашли ничего подозрительного. На все вопросы начальника полиции он отвечал естественно и уверенно. Шеф полиции, отличавшийся крайней подозрительностью и из кожи лезший от усердия перед своими хозяевами, приказал оставить задержанного до выяснения.

Терентьича заперли в одиночную камеру. Помолившись, он лег на солому, запахнулся в рваный подрясник и решил заставить себя уснуть. Ночью скрипнула дверь и в камеру кого-то грубо втолкнули. Терентьич притворился спящим. Рядом кто-то плакал и шарил по соломе. Плач был женский, Терентьич, привыкший к темноте камеры, разглядел молодую женщину, с растрепанными волосами, в разорванной на груди блузке. Она прилегла рядом, стучала зубами от холода и всхлипывала. Наконец заговорила:

- Слушай, батюшка, тебя выпустят утром. Ты не мог бы помочь мне?

Терентьич молчал.

- Я дам тебе адрес, ты сходишь и скажешь, - шептала женщина, обжигая горячим дыханием его щеку.

- Дочь моя, я могу за тебя помолиться. Все остальное во власти бога.

- Какой ты поп, я же вижу!

Она придвинулась к нему и рукой взлохматила его волосы:

- Ну, погрей же меня, все равно - один конец.

Терентьич приподнялся и резко отстранил ее.

- Не богохульствуй, дочь моя!

Ему сразу же стало ясно, что это обыкновенная подсадка. Все попытки провокаторши не увенчались успехом. А когда к утру она стала чересчур нахальной, он постучал в дверь и сказал пришедшему полицаю:

- Уберите эту блудницу адову, пребывающую во грехе.

Провокаторша, молодая, упитанная девка с нахальными глазами, грязно обругала Терентьича и даже сплюнула со злобой.

- Эх ты, поп, такой товар упустил! - заржал полицай. Терентьич, как истый служитель церкви, перекрестил обоих;