Бодо Узе - Лейтенант Бертрам

«Я видел лица тысяч людей на собрании…, — пишет он, — и мне впервые открывались экономические причины политического движения, лишь затуманенные здесь идеалистическими лозунгами».

Для крестьян речь шла о борьбе за существование, об улучшении условий жизни. На страницах шлезвиг-гольштинской газеты «Тагесцайтунг», которую он редактировал, Бодо Узе помещает ряд статей, где выражает симпатию к этой борьбе, сближается с некоторыми крестьянскими вожаками. Последовал окрик партийного руководства: от редактора потребовали изменить характер публикаций. Бодо Узе проявил строптивость. В 1930 году он порывает с нацистской партией и уезжает в Баварию.

У событий есть своя логика: выбор пути определяет дальнейшее развитие. Бодо Узе становится видным деятелем крестьянского движения, начинает сотрудничать с компартией. В 1932 году на Всегерманском съезде крестьян его избирают секретарем Всегерманского крестьянского комитета. Он выступает как публицист, издает в Мюнхене журнал «Крестьянские письма». Приход нацистов к власти в январе 1933 года заставляет его перейти на нелегальное положение — угроза для жизни была более чем реальной. В апреле Бодо Узе покидает Германию, попадает в Париж, сотрудничает в немецкой эмигрантской газете «Паризер Тагесцайтунг», сближается с другими антифашистами. Один из них, знаменитый писатель Эгон Эрвин Киш, ставший со временем его ближайшим другом, «чуть ли не насильно», как говорил потом Бодо Узе, заставил его взяться за литературу: он убедил товарища описать свой непростой жизненный опыт, который мог оказаться поучительным для многих. Так возникла книга «Наемник и солдат». Она была опубликована в 1935 году в Париже и Москве и привлекла к себе внимание, несмотря на некоторые очевидные литературные слабости (Людвиг Ренн, например, не без оснований упрекал ее в «журналистской скорописи»). То был вообще знаменательный для Бодо Узе год: в 1935 году он вступил в коммунистическую партию. И в том же году в маленьком номере парижского отеля «Le Home Joli» начал работать над книгой о лейтенанте Бертраме.

По первоначальному замыслу весь роман должен был называться «Каникулы между двумя войнами» и ограничиваться описанием событий, которые составляют сейчас его первую часть. В марте 1935 года Гитлер восстановил в Германии обязательную воинскую повинность — это означало открытый курс на вооружение и подготовку к новой войне. Бодо Узе хотел показать, что представляет собой набирающий силу вермахт, рассказать об идеологической, психологической атмосфере в стране — и об усиливающемся сопротивлении фашизму. Для своей работы он использовал фашистские газеты и журналы, сборники служебных предписаний германского вермахта, книги по военной истории (среди его источников были, например, письма Клаузевица жене). Но не в меньшей мере, чем источники, писатель, конечно, использовал собственные жизненные впечатления.

Лейтенант Бертрам мог быть одним из тех юнцов, судьбы которых только начинались в романе «Мы, сыновья»:

«Дорога, которую жизнь открывала перед ним, всегда была очень уж узкой… Всегда он жил стесненный, подавленный… Его отец, капитан подводной лодки… погиб вместе со своей лодкой в последний месяц войны где-то на Средиземном море… Бертрам рос сиротой в побежденной стране. Пенсия, которую мать получала за погибшего отца, была более чем скудной. Ей приходилось подрабатывать, чтобы он мог учиться. Она шила. Так были добыты средства на его обучение, а затем и та сумма, которую он должен был внести при поступлении на военную службу».

Автор прослеживает судьбу Бертрама на протяжении нескольких лет; однако этот персонаж, давший название всему роману, отнюдь не занимает в нем какого-то особого, центрального положения. Не меньше внимания и места уделено другим — прежде всего сослуживцам Бертрама, военным летчикам, гитлеровским офицерам. С понятным интересом всматриваемся мы в их лица: кто они, эти люди, которые всего несколько лет спустя станут сбрасывать бомбы на советские города, грабить, насиловать, сеять разрушения и смерть?

Существует мнение, что значительные слои германского офицерства, особенно высшего, были настроены оппозиционно по отношению к гитлеровскому режиму, лично к выскочке-ефрейтору, и лишь воинская дисциплина, невозможность реального сопротивления заставляла многих выполнять приказы. Какая-то оппозиция действительно существовала; но верно и то, что ссылка на приказ не избавляла исполнителей от ответственности.