Иван Стрельбицкий - На Варшавском шоссе

После бомбежки ров походил на разоренные птичьи гнезда. Одно дело, когда под огнем оказываются люди военные — они к тому должны быть готовы, но видеть испуганных и израненных женщин было очень тяжело. Через несколько минут подоспели медицинские сестры. Е. А. Самычина, Е. В. Жарова, В. А. Беляева и Н. Д. Бабенко перевязали раненых и, как могли, успокаивали их.

После этого дня каждый рассвет курсанты встречали с надеждой на серое дождливое небо. Но, как назло, дни стояли ясные, солнце насквозь пронизывало воздух не по-осеннему яркими лучами. И вражеские летчики, пользуясь отличной погодой, совершали налет за налетом. Было понятно, что противник, разведав строительство укрепленного района, теперь обнаружил и размещение в нем наших войск.

Курсанты, оборудовавшие огневые позиции, несли потери. Все чаще встречались идущие в тыл санитары с ранеными.

Штабу предстояло срочно определить, как лучше сгруппировать войска, чтобы обеспечить прочную оборону боевого рубежа в Ильинском. Трудность состояла в том, что при сооружении укрепрайона рассчитывали на гораздо большее количество войск, чем имелось сейчас. В конечном счете генерал Смирнов принял решение: на правом фланге занимает оборону 108-й запасной полк. Главное направление вдоль шоссе, включая село Ильинское и Сергиевку, должен оборонять 2-й батальон курсантов пехотного училища, используя пулеметные доты и дзоты.

Прибытие этих подразделений ожидалось со дня на день.

Южнее шоссе, у деревень Большая Шубинка и Малая Шубинка, на широком фронте с передним краем по реке Выпрейке должен был обороняться 3-й батальон курсантов. Его прибытия генерал Смирнов ожидал к рассвету 7 октября. Восточнее деревни Сергиевка во втором эшелоне надлежало занять оборону 1-му батальону.

При организации противотанковой обороны полковник Костин использовал опыт создания опорных противотанковых пунктов вдоль важных шоссейных и проселочных дорог во время первых боев в Белоруссии. В оборонительные рубежи включались также заболоченные поймы речек Лужи и Выпрейки.

Начальник штаба артиллерии майор А. И. Копелев и его помощник капитан Г. М. Кондратюк быстро нанесли на карту расположение обороны, составили детальные схемы. Глядя на них, можно было несколько успокоиться, если бы не одно обстоятельство — и личный состав, и орудия находились еще в пути. И опять тревожила все та же мысль: сумеет ли передовой отряд хотя бы на непродолжительное время задержать противника?

Во второй половине дня приехал командующий войсками МВО П. А. Артемьев. Ознакомившись с планом обороны, он высказал немало советов.

— На участке двадцать один орудийный дот и двадцать пулеметных. Все огневые точки сразу заполнить не сможете. Постарайтесь занимать гарнизонами смежные доты с расчетом взаимной огневой связи.

Многие его замечания, особенно по части маскировки, тоже были очень важны. Павел Артемьевич обещал ускорить отправку старых орудий, а также подразделений 108-го запасного полка.

При заходе солнца курсанты хоронили погибших от вражеской бомбежки товарищей. Больно было расставаться с ними, но и еще больнее сознавать, что многих потерь можно было избежать. Полковник Костин думал в эти горестные минуты, что надо исправлять некоторые сшибки, допущенные в воспитании курсантов. Им внушали, что героизм и храбрость несовместимы со стремлением сохранить свою жизнь. Вот и получилось, что ребята из-за ложного стыда не стремились своевременно укрыться от вражеских бомб, и некоторые из них сложили сегодня свои головы, другие получили ранения.

Нет, они должны беречь свою жизнь, и, уж если отдавать ее, то не зря…

Быстро темнело. Впереди — тревожная ночь.

Батальоны пехотного училища задерживались, обещанные пушки тоже еще не подошли.

При свете фонаря Костин еще и еще раз внимательно вглядывался в карту. Высоко в небе глухо гудели моторы, летели вражеские бомбардировщики.

— Идут бомбить железную дорогу, да и Варшавское шоссе не оставят… — узнал он в темноте голос майора Копелева.

— А несколько самолетов бомбят наш передовой отряд, — сказал комиссар артучилища С. В. Леонов.

Действительно, далеко за Медынью различались всполохи, доносились разрывы бомб.

К ночи возвратился Суходолов. Разгоряченный недавним боем, он долго не мог успокоиться, чтобы связно и последовательно рассказать о положении передового отряда.

— Немало мне довелось видеть боев, — говорил он. — Не раз в гражданскую войну сам пережил, когда из окопа, который кажется самым безопасным местом на земле, приходилось подниматься навстречу огню. Видел, как ходили в атаку и новобранцы, и опытные воины, но наши курсанты превзошли всех. Плечо к плечу, пулям не кланяются. «За Москву!» Они поднялись в атаку так, словно всю жизнь только и ждали этого момента. Без страха, без оглядки. Пусть их немного было, но их натиск сметал на своем пути все.