Маргарита Родионова - Девчонка идет на войну

Я не находила слов, чтобы высказать ему ликование, переполнившее мое сердце. В дверь постучали, и вошел старший лейтенант. Доленко дал необходимые указания.

— Ну, вот и все, можете теперь спокойно ждать вызова.

— Огромное спасибо вам, товарищ капитан второго ранга, — искренне поблагодарила я.

Я пошла к Борису, но его опять не оказалось. Зато в проходной вдруг появился тот светловолосый летчик, с которым всегда ходил мимо нашего корпуса Боря в далекие дни нашего знакомства.

— Нина! — обрадовался он, будто знал меня всю жизнь. — Вот это сюрприз Брянцеву. Каким ветром? Где ты сейчас? Женя, — перебил он вдруг себя, обращаясь к дежурному, — пропусти девушку. Пошли, Нина. Да давай же познакомимся наконец. Сергей Попов. Ну, а тебя я знаю давно.

Мы пришли в большой пустой кубрик и сели у грубо сколоченного стола, на котором стояла очень красивая модель самолета из плексигласа. Я вкратце рассказала Сергею все, что случилось со мной за последнее время. Не сказала только о разговоре с Доленко. Мне все казалось, что это еще может обернуться для меня худо, если я начну трезвонить сейчас о том, что ухожу на фронт. Уж лучше было подождать, когда все станет ясным.

— Вот с трудом отпросилась в город, пообещала карандашей привезти за это, но где их взять?

Сергей засмеялся:

— Ну, подожди, сейчас я схожу к начальнику штаба, авось раздобуду немного.

Неожиданно для меня он принес двенадцать совершенно новеньких незаточенных карандашей. У меня камень свалился с души. Теперь я могла с чистой совестью ехать домой.

— А Боря знает, что блокада прорвана? — спросила я.

— Конечно. Он с таким отличным настроением уходил в полет сегодня!

— А скоро вернется?

— Уже прилетел. Я позвонил на аэродром, сейчас он должен подойти. У него был трудный вылет.

В это время дверь с шумом распахнулась и на пороге появился запыхавшийся от холода и быстрого бега… самый лучший в мире человек. Он подошел и взял мое лицо в холодные руки.

— Ну, — спросил он, — не потеряешься опять? Теперь уже будем вместе?

— Да, — сказала я, не желая омрачать радость встречи и думая о том, что зря все-таки не согласилась учиться целоваться и сейчас, наверняка, опять поцелую его не так, как это нужно.

Эта мысль сковала меня окончательно, и я спросила с робкой надеждой:

— Боря, сейчас — не как покойника, да?

Он засмеялся и пальцем придавил мне нос.

Сергей спросил:

— Как дела?

— Порядок! — улыбнулся Борис.

Но у него был очень усталый вид. Наверное, нелегко далось ему сегодняшнее утро.

— Где ты был? — опросила я.

— Далеко, Нинок, у немцев.

— Расскажи.

— Да чего там рассказывать, обычное дело.

Но я пристала как клещ. Было просто несправедливо по отношению ко мне, что я ничегошеньки не знала о той, другой жизни Бориса. Уж если он считает меня своей боевой подругой, то должна же я знать, чем он живет, когда мы с ним врозь.

Все же я вытянула из него рассказ о событиях сегодняшнего дня. Начал этот рассказ Сергей.

Утром командиру полка сообщили о том, что немцы построили новый аэродром, на котором сосредоточены большие силы вражеской авиации. Дважды летали туда наши разведчики-бомбардировщики, чтобы сфотографировать аэродром, но первый самолет не вернулся, а второй еле дотянул до своего аэродрома, так и не выполнив задания. Командиру полка приказано было направить в этот раз опытного ленчика-истребителя, и он остановил свой выбор на Борисе.

Борис отлично понимал, что днем сфотографировать немецкий аэродром не так-то просто. Но приказ есть приказ.

Он вел самолет очень низко над землей. Уже дойдя до вражеского аэродрома, поднялся и тут же увидел двух «Мессершмиттов», которые неслись ему навстречу.

Конечно, можно было принять бой, но задание он бы выполнить не смог. Мысль работала с лихорадочным напряжением. Что делать? Что делать? Вот сейчас начнется смертельная схватка…

Борис, сам не веря в мелькнувшую возможность, качнул крыльями. Он не стрелял, не сворачивал с курса. Шел навстречу фашистским машинам и дружески покачивал крыльями. «Мессеры», давшие было по очереди, стали заходить сзади. Он все качал с крыла на крыло. Вражеские самолеты стали пристраиваться с боков. Видно, они решили, что русский летчик сдается, и поэтому не стреляли.

Над самым аэродромом самолет, идущий слева, резко отвалил в сторону. Борис пошел за ним. Теперь второй «мессер» висел прямо на хвосте Бориного самолета. Первый пошел на посадку. Борис тоже стал строить заход на посадку. Нервы были напряжены до предела. Он внимательно всматривался вниз, запоминая все, что молено было увидеть. Вон там, слева, на самой опушке леса, много машин, укрытых маскировочными сетями. Правее — стоянка. А еще правее — землянки. Борис видел, как выскакивали из них немцы и бежали к взлетной полосе, радуясь тому, что их самолеты привели русского.