Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

Не успел он договорить, как истребитель сбил «летающую крепость» над Арденнским лесом и полетел дальше, за новой добычей.

— Невероятная скорость, — вздохнул Виктор, — восемьсот километров в час. Удалось добыть много дополнительных интересных данных об этой новинке, да нет связи. Придется съездить под Брюссель, выкопать рацию или здесь найти…

— Ты просто фантазер! — усмехнулся Эрик. — Рация — не шишка на елке!

Выйдя на просеку, Виктор сказал:

— Шагай первым! Я буду идти сзади, след в след. Ведь у меня немецкие сапоги — их следы в лесу не вызовут подозрений.

Виктор неплохо знал местные дороги — отступал по ним с немцами осенью после вторжения союзников. Дороги узкие, извилистые, хоть и с хорошим твердым покрытием, но сильно разбитые гусеницами панцирных дивизий. В те осенние дни отступления американцы непрерывно бомбили все пути, обстреливали немецкие войска из пулеметов, а холмы вокруг были слишком круты, даже обрывисты — трудно было скрыться в лесу. И теперь вдоль дорог и просек виднелись обгорелые и ржавые останки «кубельвагенов», бронетранспортеров, «фердинандов». Многие дороги немцы, отступая, сами завалили спиленными соснами.

Недалеко от шоссе Виктор и Эрик набрели на припорошенный снегом ручной пулемет — БАР. Тут же лежали коробки с пулеметными лентами. Угадывались под снегом также и восьмизарядные американские полуавтоматические винтовки.

— Наши «львы» бросили, — мрачно заметил Эрик. — В этом лесу, наверно, целый арсенал можно собрать! Что бы сказали налогоплательщики в Штатах, увидев такую грустную рождественскую картинку!

— Есть у этой картинки и хорошая сторона, — улыбнулся Виктор. — Это оружие мы надежно припрячем. Сгодится для нашего партизанского отряда.

— Какой отряд, Виктор! Фантазер ты несчастный!

— Да, верно, названия у него еще нет. Назовем его так: Особый летучий арденнский партизанский отряд имени советско-американского братства по оружию.

— Ничего, но слишком длинно, пожалуй. Надо покороче: отряд имени Айка и Джорджи.

— Айк — это Эйзенхауэр, но кто такой Джорджи?

— Джорджи Жуков. У нас очень уважают маршала Жукова.

— У нас тоже. А этой штукой ты умеешь пользоваться?

— БАРом? А как же! Могу разобрать и собрать его с завязанными глазами. Тридцатый калибр. Вес — шестнадцать фунтов. Автоматически выстреливает более пятисот пуль в минуту. В каждой дивизии у нас четыреста двенадцать таких автоматических винтовок. По одной и более в стрелковом отделении. Эрик, смахнул снег с БАРа.

— Отработать бы затраченные на меня деньги. Солдат мирного времени всегда ест больше, чем он стоит. Так говорил доктор Джонсон.

— Джонсон?

— Да, Сэмюэл Джонсон, был такой английский писатель. Знаменитый писатель. Восемнадцатый век. Босуэлл о нем книгу написал.

— Наш Куприн говорил то же самое об армии мирного времени. Я сам не из кадровиков. Доброволец. С первых дней войны окопы копал. Шестнадцатого октября сорок первого пошел в разведку.

— Куприн? Не слыхал. Шестнадцатого октября? Какая-нибудь особая дата?

— И да, и нет. Вам этого не понять.

«Вам этого не понять». Он все больше поражался той огромной пропасти между ними — понятиями, взглядами, привычными ассоциациями. Общий язык — в данном случае английский — очень хрупкий, ненадежный мостик. «Не знать Куприна! Ха! Но ведь и я не слыхал про Джонсона!»

До войны он изучал эсперанто по учебнику, в предисловии которого некий идеалист написал: «Международный, понятный всем язык навсегда покончит с угрозой войн».

Эрик нагнулся, чтобы поднять БАР, но Виктор остановил его:

— Потом. Тут могут быть мины. Возьмем «языка», и он, как носильщик, доставит наше оружие к шалашу:

— Ты так уверен, что мы возьмем «языка»?

— Под Москвой, Брянском и Смоленском моя группа взяла двенадцать «языков».

Эрик взглянул на разведчика в немом изумлении.

— Этот будет тринадцатым.

Собираясь в тот день на доклад к генерал-фельдмаршалу Вальтеру Моделю, командующему группой армий «Б», СС-обергруппенфюрер Зепп Дитрих неохотно прислушивался к поднимавшемуся в нем с утра чувству глухой тревоги. По последним данным, дела его 6-й танковой армии шли далеко не блестяще. Но неужели он, бесстрашный Зепп, легендарный герой СС, испугался этого тщедушного карлика с моноклем! Если бы он встретил Моделя в первые недели рокового вторжения в Россию, он бы и внимания на него не обратил. Тогда Модель был никому неизвестным командиром 3-й танковой дивизии вермахта, а его, Дитриха, знала вся Германия. Старый боец, фельдфебель кайзеровской армии, личный шофер и телохранитель фюрера, ставший в 1929 году командиром личной его охраны.