Фатех Ниязи - Не говори, что лес пустой...

— Пусть не поганит место, святое для этих, — кивнул он на дехкан. — Заройте подальше!

Дехкане не шелохнулись.

— Кто убил? — спросил Сафоев пленных басмачей, которых уже успели обыскать.

— Я, — ответил один.

— Почему?

— «Умрете, говорил, но не сдадитесь». Грозился…

— А вам жизнь дорога? — усмехнулся Мардонов.

— Дети у нас, — вздохнул басмач. — Сиротами останутся…

— Было б лучше подумать об этом до того, как пошел в басмачи, — сказал Сафоев. — А этого, — показал он на труп, обращаясь к дехканам, — и вправду похороните отсюда подальше. Для них божье слово — средство обмана. Не на богоугодные дела звал вас этот кори — на разбой и смерть. Вот такую, бесславную… Они не ради людей воюют, не за свободу и веру, а чтобы снова надеть на нас ярмо эмиров и беков. Идите-ка теперь по домам. Если снова придут такие, вяжите их без лишних слов. Как мы этих…

Пока Сафоев говорил с дехканами, бойцы ловко связали пленным руки. Мардонов стал допрашивать, и тот басмач, который убил своего дахбоши, сказал, что банда намеревается спуститься с гор. Не успел Мардонов выяснить подробности, как об этом же доложил вернувшийся разведчик. По его словам выходило, что басмачи нагрянут с первыми петухами.

— По коням! — приказал Мардонов и сказал Сафоеву: — Комиссар, разделимся! Оседлаем спуск с двух сторон!..

Одну группу повел он, другую — Сафоев; расположились так, чтобы дорога, ведущая с горы в кишлак, попадала под перекрестный огонь. Пленных отправили под конвоем в штаб соединения добровольческих отрядов.

Ночь была пасмурной, тучи накрепко затянули небо. С гор дул сырой, пронизывающий ветер.

Султан Сафоев еще раз обошел цепочку бойцов и вернулся на свой наблюдательный пункт, к огромному валуну, на котором установили станковый пулемет «максим». Худого, жилистого пулеметчика Мочалова тоже звали Максим; смеясь, он говорил: «Мы с пулеметом тезки». Он в Таджикистане с начала двадцатых годов, с басмачами воюет не впервые. Работая дорожным техником-строителем, кочуя по районам, быстро сходясь с людьми, он хорошо усвоил язык и обычаи.

— Что, Максим-ака [8] Ака — старший брат; уважительное обращение младшего к старшему. , тихо? — шепотом спросил Сафоев.

— Пока тихо.

— А твой железный тезка не подведет нас? Хорошо будет стрелять?

— Хорошо.

— Патронов хватит?

Мочалов сверкнул белозубой улыбкой.

— А это будет зависеть от того, как командир поведет бой.

— Чего-чего? — округлил глаза Сафоев, которому в общем-то впервые довелось выступать за командира; ожидаемый бой представлялся ему примерно по такой схеме: появился враг — стреляй, нет врага — терпеливо жди.

— Понимаете, товарищ комиссар… — Мочалов выждал, словно размышляя, стоит ли говорить, и повел речь, как бы подбирая слова, медленно и задумчиво, тихим шепотом, помня, что ночью в горах слышно далеко. — Когда я служил в кавалерийском полку, командовал взводом такой же молодой, как вы. Подняли нас в полночь по тревоге, повели по крутым гармским ущельям на банду Фузайла Максума, и кто-то донес, что банда двинулась с горы. Полезла, как саранча… Наш комвзвода то ли от страха, то ли в спешке приказал открыть огонь из всего оружия. Я тогда тоже был пулеметчиком, рук от гашетки не отрывал. Взводный все повторял: «Огонь, огонь!..» А басмачи не перли напролом, шли перебежками, и наша пальба была больше в белый свет. Короче, расстрелял все ленты, оставалось отбиваться камнями…

— Чем кончилось? — нетерпеливо спросил Сафоев.

— Вовремя подоспели соседи.

— Обошлось, значит?

— Обошлось, да не без напрасных жертв…

Сафоев задумался. Рассказ Мочалова он воспринял как пример, из которого надо извлечь урок. Что нужно действовать, сообразуясь с обстановкой, прежде времени себя не показывать, бить наверняка, в упор, — это ясно. Но как угадать нужный момент? Откуда знать в этой кромешной тьме, куда стрелять больше, куда меньше?

Сафоев не постеснялся спросить об этом.

— Думаю, было б лучше пропустить головной дозор и ударить разом по всей банде, как только она подступит к кишлаку. С четырех сторон, чтоб не было у нее выхода, как у крысы в капкане, — сказал Мочалов.

Сафоев, помолчав, качнул в темноте головой.

— Да, ты прав, Максим-ака. Спасибо за совет.

Он подозвал бойца и велел идти к Мардонову, передать на словах план, по которому следовало бы начать бой. Мардонов ответил, что согласен, и приказал отряду перегруппироваться. Теперь, если у бойцов хватит выдержки, басмачи попадут в западню, им будут отрезаны все пути. Мардонов и Сафоев строго-настрого наказывали не открывать огня без команды.