Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– А «тридцатьчетверки»? Разве плохие машины?

– Эх, Михаил Филиппович, – отмахнулся Ерофеев. – Поздно они в войска поступили, их освоить толком не успели, как и наши КВ. Ничего не скажешь, «Клим Ворошилов» сейчас самый мощный танк на фронте. Но механика сырая, коробки передач горят. Воюем и ремонтируем без конца.

– Ну и у фрицев тоже не идеальная техника. Т-1 и Т-2 уже давно не видать, а чешские танкетки не лучше наших БТ-26.

Неожиданно вверх взлетели две красные ракеты – сигнал тревоги, а через несколько минут появился конный разведчик на взмыленной лошади:

– Товарищи командиры, танки! Прут, как к себе домой.

– Далеко отсюда?

– Километрах в пяти. Идут колонной… много, штук двадцать, а может, и больше.

– Пехота, артиллерия? – спросил Морозов.

– Бронетранспортеры и грузовики. Пушки на прицелах, небольшие, противотанковые.

– Дождались. Всем по местам. И без паники.

Несогласованность действий привела к тому, что на прикрытие моста и одновременно железной дороги был выдвинут пехотный, слабо подготовленный батальон, и лишь спустя двое суток прибыла танковая рота Ерофеева, усиленная артиллерией и десантом.

Но получалось, что цепочка окопов и траншей, в которых находились бойцы майора Морозова, должны были принять первый удар. Эту тему обсуждали в самом начале, сразу по прибытии танковой роты.

Старший лейтенант Ерофеев принял решение выдвинуть четыре танка ближе к пехотному батальону. С помощью пехотинцев были вырыты неглубокие временные капониры и решено принять первый удар возле железной дороги, которая шла параллельно реке. На этом участке насыпь была невысокая, и можно было вести огонь, укрываясь за ней или с ближних высоток.

И Морозов, и Ерофеев знали, что если не прибудет подмога, то придется отходить к мосту и продолжать оборону на плацдарме возле реки.

Как всегда, первыми появились мотоциклы разведки. Но два сгоревших во вчерашнем бою танка и мотоцикл удерживали разведчиков на приличном расстоянии. Ближе чем на полкилометра «цундаппы» приблизиться не рискнули.

Под прикрытием пулеметов вперед вырвался легкий двухколесный мотоцикл «ДКВ-350». Разведчику, который действовал в одиночку, было не отказать в смелости. На скорости семьдесят километров, пригибаясь к рулю, он подлетел к переезду.

Привстав, огляделся и сразу развернулся, уходя от пулеметных очередей «максима» из батальонной траншеи. Смелым везет – так говорят. Если не переступишь какую-то грань.

Мотоциклист, в каске с маскировочной сеткой, наверняка разглядел позиции русских, их танки. Чтобы выяснить все точнее, он свернул на придорожный холм и на малом ходу продолжал рассматривать сверху, что там приготовили русские.

– Не выпускать его, – негромко приказал опытному пулеметчику комбат Морозов. – Слишком любопытный.

Сержант подкрутил прицел и дал пристрелочную очередь, которая прошла в нескольких метрах от разведчика. Тот понял, что оставаться здесь опасно. Прибавляя газ, ухмыльнулся, козырнул тупым русским солдатам, упорно не желающим понять, что война проиграна.

Это был уже перебор. Противника надо уважать, даже если тебе долбят, что ты воюешь с тупыми азиатами. Очередь прошла на уровне пояса, перебила руку и вышибла смертельно раненного ефрейтора из седла.

Не желая верить, что так быстро и страшно кончается его удачная служба (три медали и Железный крест), ефрейтор сделал попытку подняться. Ноги не повиновались, а от низа живота поднималась вверх горячая жгучая боль.

Вырвавшийся из рук мотоцикл несколько раз перевернулся и застыл, уткнувшись рулем в землю. Одно колесо продолжало вращаться, а ефрейтор никак не хотел верить, что раны смертельные, и вокруг быстро впитывается в землю кровь, смешанная с мочой.

За те несколько минут, что были ему отпущены, он успел увидеть быстро приближающиеся танки. Они отомстят за него, а может, успеют спасти лучшего разведчика батальона. Смерть смыкала глаза, но ефрейтор последним усилием приоткрыл их. Внизу гремели орудийные выстрелы, катилась без остановок непобедимая армада, и уже горел один из русских танков. Он не зря отдал свою жизнь!

Умирающий ефрейтор продемонстрировал всем свою храбрость, но передать командиру нужные сведения, хотя имел рацию, не успел. Немецкие «панцеры» шли практически наугад, лишь имея вчерашнюю схему авиаразведки.

Оба КВ и две «тридцатьчетверки» открыли огонь, выбрав каждый свою цель. Вперед вырвался такой же отчаянный, как мотоциклист-разведчик, танк Т-4 под управлением двадцатилетнего лейтенанта.