Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– Нам ничего не оставили? – спросил Михаил Лазарев.

– Гляньте, может, что найдете. Но там уже наши ребята из батальона хорошо покопались, да из ближней деревни мужики приходили. Только в небо почаще глядите. Немецкие самолеты часто пролетают. Наш «У-2», «кукурузник», с утра куда-то спешил, его «Мессершмитты» перехватили. Вон, обломки, дымят километрах в полутора отсюда.

– Летчики не спаслись?

– Вряд ли. «Мессеры» его в момент из своих пушек подожгли. В воздухе развалился. Как стемнеет, сходим, глянем. А сейчас опасно. Если в поле застигнут, не спрячешься, и закопаться не успеешь. Другие будут закапывать.

С минуту помолчали, отдавая дань погибшим летчикам.

– Когда будете проезжать мимо, – сказал сержант Астахову, – гляньте, что там. У вас все же броня.

– Глянем, только хоронить погибших времени нет. Нам окрестности хорошо осмотреть надо, а дни уже короткие, не успеем.

– Летчики молодцы, смелые, – рассказывал один из постовых. – У них хоть и тихоходная машина с единственным пулеметом в задней кабине, а сдаваться не собирались. Фрицы их с двух сторон обложили и знаками показывали: сдавайтесь, мол, и следуйте за нами. А кормовой стрелок в ответ из пулемета в них целый диск засадил, хотя понимал, что толку не будет. Но кого-то из фашистов задел, «мессеры» им почти на шею сели. Немец аж вверх подскочил от неожиданности, а потом отыгрались на «сталинских соколах».

– Слушай, лейтенант, – оглядев со всех сторон БТ, заметил сержант. – Танк у тебя, видать, геройский, весь в шрамах. Но маленький. Что, «тридцатьчетверок» не осталось?

– Почему не осталось? Есть и «тридцатьчетверки», и даже посильнее машины. А мы – разведка. Получили задание обследовать окрестности. У вас папиросами разживемся.

– Ха-ха-ха, – залился сержант. – Быстро ты от танков к папиросам перешел. Там, наверное, уже все растащили. Езжайте вон к тому вагону. Может, в траве валяется что-нибудь: консервы или курево. Днем к насыпи никто не рисковал подходить.

Разговор прервали далекие артиллерийские разрывы. Несколько минут молча прислушивались.

– Километрах в тридцати отсюда, – определил Астахов. – Похоже, тяжелые орудия бьют. Ладно, хорошо с вами сидеть, но у нас свое задание. Дорога впереди не заминирована?

– Вроде нет. Беженцы идут, мелкие воинские группы. Видимо, впереди наши войска пока держат немцев.

– Развернув танк, подъехали к разбитому эшелону. Но продовольствие и курево уже почти все растащили: нашли несколько мятых пачек папирос и банок пять консервов.

Астахов глянул на часы:

– Все, отчаливаем. Вместо разведки барахольничаем.

– Без курева тоже не проживешь, да и харчей у нас не густо, – сказал сержант Михаил Лазарев. – Наверстаем.

– Нам еще сбитый самолет глянуть надо, пока фрицев в небе не видно.

От хорошо знакомого по фильмам самолета «У-2» остались лишь обгоревшие куски обшивки, разбитый двигатель и обод колеса с еще дымившейся покрышкой.

Пилот сгорел почти целиком. Когда попытались достать документы, куртка рассыпалась черными хлопьями. Кормового стрелка отбросило в сторону. Он лежал внешне почти невредимый, но доставая документы, Лазарев ощутил под пальцами смятое, безвольно колыхнувшееся тело.

– Все кости размолотило, – сказал он, отстегивая кобуру с пистолетом «ТТ». – Совсем молодой парнишка. Товарищ старший лейтенант, разрешите пистолет себе оставить. На память…

– Оставляй, может, пригодится. А документы давай сюда. Всем по местам, а то ничего не успеем.

Однако двигаться приходилось с оглядкой. На юго-восток прошла группа двухмоторных бомбардировщиков «Хейнкель-111». Широкие крылья, застекленные носы, под брюхом в кабине два пулемета. Еще несколько стволов торчали спереди, прикрывали хвост и борта машины.

Самолеты шли тройками – всего двадцать одна машина. Гул мощных моторов слышался издалека, заполняя все вокруг зловещим предчувствием беды, каждый самолет нес две с половиной тонны авиабомб. «Хейнкели» не обратили внимания на одинокий русский танк.

Такое количество авиабомб предназначалось для более важных объектов. Куда опаснее показались Астахову «Мессершмитты» сопровождения. Два из них спикировали на дорогу и обстреляли из пулеметов беженцев.

Свой танк Астахов успел загнать под деревья. Кажется, его не заметили, а на дороге остались лежать несколько мертвых тел.

– Вот, гады, никого не щадят, – в сердцах выругался механик-водитель. – Там и женщина одна убитая лежит.