Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– У нас что, избыток врачей в санчасти? Зачем тебе медработник? Настроение или что-то другое поднимать? – обрушился на него подполковник Зайченко. – И так разговоры всякие идут среди личного состава, а ты ППЖ с собой в ответственную командировку тащишь.

Начальник штаба Воронин, хоть и имел семью, но не на шутку увлекся врачом бригадной медсанчасти Ириной Новиковой. Последнее время, со свойственной ему проницательностью, Николай Антонович Воронин стал замечать, что подруга поглядывает на молодого командира роты Федора Ерофеева. Поэтому и не хотел оставлять ее без присмотра.

Уезжая, предупредил:

– Ты не слишком хвостом крути. Вижу, как вы с этим танкистом переглядываетесь.

Самолюбивая молодая женщина едко отозвалась:

– Сходи в отдел связи. Кажется, там тебе письмо от жены и детей пришло. А хвостом не я, а ты крутишь. Старшего сына скоро в армию призовут, а ты во вторую молодость играешь. Заревновал!

Воронин был намного старше врача бригадной санчасти Ирины Новиковой, но воспринимал это как должное. Любовь возрасту не помеха!

Может и была любовь, когда молодая женщина, закончившая институт год назад и немного поработавшая в сельской больнице, попала на фронт.

Она боялась признаться даже себе, какая это страшная штука – война. Их эшелон угодил под бомбежку. Ирина впервые увидела разорванных на части людей, горевшие тела среди нагромождения разбитых вагонов.

И позже, когда ее привезли в бригаду, Ирина растерянно смотрела, как хоронят раздетых до нижнего белья убитых солдат.

– Зачем их раздевают? – вырвалось у нее, хотя неглупая девушка сразу поняла причину.

– Одежка для новобранцев пригодится, барышня, – усмехнулся пожилой красноармеец из похоронной команды.

– Я не барышня, а лейтенант медицинской службы.

– Извините, товарищ лейтенант, если чем обидел, – с такой же добродушной усмешкой ответил красноармеец. – Больно вы молодая и красивая, а тут вон безобразие какое.

– Чего вы усмехаетесь, когда столько людей погибло?

– У кого слезы были, давно уже высохли. А на нашей работе кваситься нельзя. Закопаешь тысячу-другую покойников, свихнуться можно.

Ирина закончила институт по специальности «терапевт». Переучиваться на хирурга война времени не оставила. Первые дни занималась больными дизентерией. Первый раз в жизни увидела, как корчится и умирает от столбняка только что доставленный в санчасть молоденький боец.

– В ногу осколок попал, – объяснила ей медсестра. – Портянки, обмотки грязные, а прививку сделать не успели. Идите, Ирина Викторовна, ему уже ничем не поможешь.

Дня через три лейтенант Новикова уже ассистировала хирургу, который вскрывал грудную клетку тяжело раненному в грудь сержанту. Такие операции в госпитале делают, но здесь надо было спешить, человек истекал кровью.

Когда зашили рану, морщинистый пожилой хирург налил ей в кружку водки. Ирина подумала, что вода. Отпила с жадностью большой глоток и закашлялась:

– Зачем вы мне водку дали?

– Вы себя в зеркало видели? – спросил хирург. – Ну и не смотрите. У вас давление, лицо красное. Выпили немного, скоро успокоитесь. Может, даже поспите, если еще раненых не привезут.

Понемногу привыкала. Вскоре делала уже несложные операции. А когда поток раненых и обожженных красноармейцев и танкистов буквально захлестывал санчасть, ей поручали и тяжелых пациентов. Учись! Здесь война. Она расчухиваться время не дает.

В этот период как-то незаметно сблизилась с начальником штаба Николаем Ворониным. На войне любой женщине требуется поддержка, а тут признание в любви, обещание быть всегда рядом, даже после войны, от командира в немалой должности.

Впрочем, это не мешало Воронину писать теплые письма жене и детям, а первоначальная страсть постепенно превращалась в привычку. Начальник штаба уехал в порученную ему командировку, а Ирина после недолгого колебания пошла на свидание к Федору Ерофееву.

Обоим казалось, что вот она – настоящая любовь. Остались на ночь в небольшой теплой землянке, которую специально обустроили по приказу Воронина для Ирины.

Шептали друг другу нежные слова, почти не спали все эти ночи, пока отсутствовал Воронин. Не задумывались о будущем. Казалось, все уже решено.

Но перед возвращением начальника штаба Ирина вдруг словно опомнилась. Тем более состоялся разговор с командиром бригады. Зайченко предупредил ее:

– Смотри, доиграешься, Ирина Викторовна. Я в твои личные дела лезть не хочу, но и трагедий, как у Шекспира, мне не надо. Завтра Николай возвращается, узнает про ваши фокусы, за пистолет схватится. В общем, заканчивай свои любовные дела с Ерофеевым, иначе я его в резервный полк отправлю и тебе место где-нибудь подальше найду.