Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– Мед – хорошее дело, – подтвердил фельдшер Иван Лыков. – У нас в селе им тоже лечат, раны смазывают.

Двое суток провели в том сравнительно тихом месте. Но задерживаться было нельзя. Требовалась медицинская помощь раненым. Похоронили умершего от ожогов танкиста, обследовали ближайшие дороги в поисках горючего.

Сумели набрать какое-то количество солярки, патронов. Еда кончилась быстро. В деревне неохотно собрали еще картошки, молока и намекнули, что танкистам лучше уезжать – того и гляди, нагрянут немцы.

Федор Ерофеев и сам видел, что пора двигаться дальше. Все три машины были подремонтированы, бойцы отдохнули. Кто пошустрее, познакомились с местными женщинами и тайком исчезали на ночь.

Мальчишки из села протоптали дорожку и крутились вокруг танков. Их отгоняли, но они появлялись в другом месте.

– Проходной двор! – отчитал в очередной раз постового лейтенант Ерофеев. – Завтра с утра уходим, пока нас гансы не застукали.

Горючего было маловато, но поблизости разжиться было нечем. Однако на войне все меняется быстро и пришлось срочно уходить в конце дня.

Это было отделение мотоциклетной разведки, которое прочесывало местность. Выискивали попавшие в окружение группы красноармейцев, завязшие на глухих дорогах танки, грузовики и другую технику. Восемь солдат во главе с унтер-офицером на тяжелых мотоциклах «цундапп», два пулемета МГ-34, 50-миллиметровый миномет.

Опытное, хорошо вооруженное отделение могло не только провести разведку, но при случае и уничтожить отставший от своих красноармейский взвод.

Если попадалась техника, то вызывали по рации подкрепление. Танки и бронетранспортеры окружали застрявшие без горючего русские машины и брали их на буксир.

Разбирались с экипажами. Комиссаров и евреев расстреливали здесь же, а остальных гнали в лагеря. Некоторые (в большинстве украинцы) сразу предлагали свои услуги в качестве добровольных помощников.

Другие оказывали отчаянное и, по мнению унтер-офицера, бессмысленное сопротивление. Расстреляв боезапас, поджигали свои танки и броневики. Если оставалось горючее, пытались прорваться, но это удавалось немногим. Артиллеристы расстреливали легкие танки с тонкой броней и наблюдали, как из люков выскакивают горящие экипажи.

Некоторых сразу расстреливали. Но, понеся потери, зачастую наблюдали, как кувыркаются, кричат от боли и пытаются сбить пламя обреченные люди. Впрочем, со временем стали осторожнее – от русских можно ждать чего угодно. На глазах унтер-офицера горящий танкист выхватил их кармана гранату-«лимонку» и бросил ее в кучку зевак.

Кто-то был убит, другие ранены. А в хохочущего, сходящего с ума от боли танкиста открыли огонь сразу из нескольких стволов, облегчив фанатику смерть.

Сегодня отделение проверяло участок местности, где воздушная разведка видела несколько красноармейцев. В ближайшей деревне крестьяне отмалчивались. Утверждали, что советские войска уже отступили, а те, кто не хотел воевать, разбежались по домам. Унтер-офицер, немного говоривший по-русски, разъяснял:

– Если узнаем, что вы с ними связаны, сожжем дома, а виновные в поддержке большевиков будут расстреляны.

Люди продолжали отмалчиваться, а унтер-офицер с трудом удержался от желания разбить бородатую морду одного из крестьян. Однако начальство запретило без нужды применять жесткие меры.

– Если будут доказательства, тогда действуйте.

– Эсэсовцы с ними не церемонятся и быстро находят, что им нужно, – с досадой возразил унтер-офицер.

Впрочем, их рота тоже не слишком-то церемонилась с крестьянами, избивая и расстреливая подозрительных лиц. Просто сейчас не было за что уцепиться.

Сделав круг по окрестностям, унтер-офицер выехал на лесную малонаезженную дорогу. Следы солдатских ботинок сразу насторожили его. Он приказал остановиться и заглушить двигатели.

Пахло дымом костра, и хотя в лесу стояла тишина, унтер-офицер почуял присутствие людей. Три мотоцикла на малом ходу снова двинулись по дороге. Словно предчувствуя опасность, унтер-офицер пропустил вперед своего помощника-ефрейтора.

Мотоциклы двигались на малом ходу, но посты их услышали. На дальнем посту в замаскированном окопе дежурил сержант Родион Кочура с ручным пулеметом и Марфин Иван, молодой красноармеец, которого чуть не расстреляли вместе с мародерами.

Сейчас он старательно показывал, что несет службу добросовестно. Вертел головой, всматриваясь в лесную чащу, вставал, чтобы лучше видеть дорогу.