Валерий Горбунов - Герои среди нас (Сборник статей)

Кто-то расстелил на снегу плащ-палатку, кто-то осторожно, прикрыв шапкой, засветил фонарик, кто-то приготовил планшетку и лист бумаги.

- Пиши, - приказал одному из партизан Шапошников и начал диктовать: - Гер оберлейтенант Лоренс, душа из тебя вон!..

- Да будет тебе известно, - подхватил Евстафьев, - что партизаны били, бьют и будут бить фашистских карателей…

- Не видать тебе, фашистский вояка, русской земли как своих ушей, - продолжил Васьковский, - твои дружки уже отвоевались и коченеют на морозе. Теперь твоя очередь, гад ползучий. Жди встречи!

Кинооператор суетится вокруг партизан, нацеливаясь аппаратом.

- Какой замечательный кадр пропадает, - с сожалением восклицал он. - Лучше репинской картины "Запорожцы пишут письмо турецкому султану!" Эх, темно… Снимать нельзя!

Письмо сунули в немецкую пилотку и привязали к лошадиному хвосту. Кто-то стеганул лошадь веткой, и она, заржав, припустилась по дороге в деревню.

В стороне от больших дорог расположилась лесная деревенька Остров. Немцы сюда редко заглядывали. Разве что нагрянут вооруженные до зубов полицаи, обшарят избы, заберут все, что подвернется, и, опасаясь партизанской мести, поспешат убраться поскорее.

Вот в эту деревеньку после боев и походов Дмитрий Косицин и привел свой отряд. Колхозники радушно встретили дорогих гостей. В избах затопили печи, на столах появилось немудреное угощение.

Вдруг застрочил пулемет. Тревога! Подхватив автоматы, партизаны бегут к околице, залегли у плетня. С лесной опушки цепью наступают гитлеровцы. Разгорается упорный ближний бой. Кое-где он переходит в рукопашный.

Чемпион Ленинграда Владимир Шапошников схватился с рослым немцем в форме летчика. Мгновение - и автомат выбит из рук карателя. Он что-то испуганно кричит, показывая на грудь.

Это только наши умеют - все видеть и понимать в жестоком бою. Шапошников не нанес удара - "Черт с тобой, потом разберемся!".

После боя, рассматривая отобранные у пленных документы, Шапошников обратил внимание на диплом, выданный пловцу, чемпиону города Бреслау Вилли Хенке. Владимир приказал привести Хенке. Каково же было его удивление, когда перед ним предстал тот самый немец, которого он обезоружил в бою!

- Так вы и есть чемпион? - спросил Шапошников.

- Я, я - радостно ответил пленный, - снова показывая на грудь. На его мундире, оказывается, был спортивный значок.

- Ну, моли бога, - рассмеялся Шапошников, - что тоже на спортсмена попал. Другой бы, погорячей который, пристукнул тебя, а я человек спокойный. Тоже ведь чемпион!

Однажды на привале Шапошников сказал товарищам:

- А ведь слово надо держать. Помните письмо "турецкому султану"? Обещали с ним скоро увидеться. Так вот разведка донесла, что этот самый Лоренс назначен комендантом на станцию Сиверскую.

- Подходящий случай, - усмехнулся командир, - и до Сиверской рукой подать.

Вечером, когда обезлюдели улицы поселка, к дому, где жил комендант, подошли трое в форме гестаповцев. Часовой у подъезда был снят бесшумно.

Короткий стук в дверь.

- Кто? - раздалось из-за двери по-немецки.

- Это Сидорчук из полиции, господин комендант. Срочный пакет.

Дверь приоткрылась.

Через несколько минут из дома вышли четверо. Впереди Лоренс. Коменданта предупредили:

- Молчать!

На окраине станционного поселка встретился патруль. Лоренс было замедлил шаги, но, почувствовав упершийся в бок пистолет, лишь вскинул руку в ответ на фашистское приветствие узнавших его гитлеровцев.

Миновали пустынную улицу с приземистыми деревянными домишками. Вот и партизанская застава.

- Стой! Кто идет?

- Свои! - называя пароль, отозвался один из партизан.

Впереди расстилалось белесое снежное поле. Ветер гнал поземку. Лоренс неумело закрепил на ногах предложенные ему лыжи. Спотыкаясь и падая, заковылял посередине партизанской цепочки.

- Передайте командиру, - крикнул замыкающий Сергей Недосекин,погоня!

- Прибавить шагу! - последовал приказ.

Десять километров продолжалось преследование. Движение отряда тормозил пленный. Надо было что-то предпринять, нельзя же, в самом деле, вести за собой такой хвост! Наступил наконец момент, когда партизаны достигли места, удобного для засады. И тогда в морозной тишине заговорили автоматы и ручной пулемет.

Лоренса бросили в снег рядом с Владимиром Евстафьевым. Тот успевал и стрелять и ни на секунду не выпускать из вида пленного. Наконец, словно ничего не случилось, Евстафьев сказал: