Пока Лида хлопотала, собирая на стол, я рассказал ей, где был и куда еду.
— Только есть я вовсе не хочу, — слабо запротестовал я, видя, что она отрезает от домашнего круглого хлеба большие ароматные куски.
— Тольча, не мудри, пожалуйста. Это же все свое, ты такого давно не ел. Сама пекла.
— Мне одному неудобно. Садись и ты со мной.
— Хорошо.
В это время послышался скрип двери в сенях.
— Это, наверное, мама, — вскочила Лида.
В комнату вошла высокая худощавая женщина с хмурым лицом. Увидев меня, она остановилась и удивленно посмотрела на дочь.
— Мама, это Толик, Петров. Мы учимся вместе, я тебе говорила… Он у Меркуловых был, в гостях, теперь домой едет…
— А… — только и сказала она и, окинув меня с ног до головы взглядом, прошла на кухню.
Лида сникла, побледнела. Есть мне уже не хотелось.
— Спасибо, Лида. Я пойду, пожалуй.
Она не удерживала, лишь попросила:
— Подожди минутку, я провожу тебя.
До меня донесся приглушенный говор, потом раздраженные слова матери: «Нечего шляться, в комнатах еще не прибрано!» Лида горячо возражала. «Ну, недолго», — услышал я последние слова. Лида выскочила из кухни красная, со слезами на глазах.
По пути к пристани мы долго молчали.
— Ты не обижайся на нее, Толик, — Лида робко коснулась моего рукава. — Она хорошая, только…
Что «только», я уточнять не стал.
Все выпускники зарылись в конспекты, повторяя пройденный материал. С утра разбегались кто куда в поисках удобного местечка.
Иногда я занимался вместе с Лидой, но это было не совсем удобно. Она любила вслух повторять прочитанное, и это сбивало меня. Словом, я старался уединиться, хотя Лида, кажется, немножко обижалась.
И все-таки мы находили время для прогулок. Тогда мечтам и фантазиям не было границ.
— Следователем буду, только следователем! — твердила Лида. — Ни один преступник от меня не уйдет, слышишь, Тольча? Я их всех выведу на чистую воду!
— А я, наверное, буду проситься в суд.
Я и в самом деле после долгих размышлений пришел к выводу, что работа народного судьи мне подойдет.
— Вот и прекрасно. Я буду расследовать, а ты — судить.
— Семейственность получается. Так не годится.
— Толич, а я тебе нравлюсь? — ни с того ни с сего перебивает Лида, заглядывая мне в глаза.
— А как ты думаешь?
— Нет, ни капельки! — кокетливо мотает она своими кудряшками.
— А ведь угадала…
Лида делает вид, что сердится. Я неожиданно обнимаю ее и крепко целую.
— Сумасшедший! — таращит она испуганные глаза, вырываясь. — Как не стыдно? Столько людей кругом! — И показывает на пустую улицу.
— А жить мы будем в коммунальной квартире, обязательно с паровым отоплением, — через несколько шагов снова начинает она. — И с другими удобствами, конечно.
— Со временем, пожалуй, — соглашаюсь я.
— Да, да, со временем… Знаешь, сколько будет комнат? Не меньше двух, ведь у нас появится ребенок. — Она слегка краснеет.
— Э, так дело не пойдет. В двух комнатах нужно иметь минимум двоих, можно и третьего. Потеснимся, люди привычные.
— Для начала хватит и одного, не жадничай. Итак, две комнаты, такие аккуратные, светленькие. Ни пылинки, ни соринки, об этом уж я позабочусь. Конечно же, ванна, может, даже газ. — Она зажмурилась от удовольствия. — Ну, а из обстановки что? — Она вопросительно посмотрела на меня и сама же ответила: — Вначале, понятно, самое необходимое: стол, стулья, кровать. Потом, конечно, не сразу, большой диван, полированный шкаф. А там, глядишь, радиоприемник, да еще и с проигрывателем. Не покупать же их отдельно, верно?
— Верно, хозяюшка моя. Но сегодня мы купить их просто не успеем. Зато успеем еще пару часов позаниматься перед сном. Мы ведь договаривались…
— Вон ты о чем…, — разочарованно протянула она. — Перебил на самом интересном месте!
Первый экзамен или последний — разве для студента они отличаются? Все равно волнуешься. Вот и сегодня с утра знакомая «предстартовая лихорадка». Первый государственный экзамен. «Основы марксизма-ленинизма».
— Ну что, ребята? Как успехи? — подходит к толпящимся у двери студентам Меркулов.
— Пока никаких, — за всех отвечает Ваня Нагорнов. — Только что пришли члены комиссии.
— Значит, не опоздал. Не возражаете, если я пойду в первой партии?
— Нет, нет, что ты, Витя! Иди, пожалуйста. — Девушки обрадовались. — Нам же лучше, узнаем, как спрашивают.
По лицу Виктора никто не догадается, что и он волнуется. Скала, а не человек. Улыбается, шутит со студентками, но им-то явно не до смеха.
Читать дальше