Иван Мялицын - Танки вел Алексеев

Полковник Алексеев внимательно выслушал боевую задачу. Он хорошо понял обстановку, был согласен и с тем, какую роль должны будут сыграть его танки. Но зачем дробить танковое соединение? Подавив мысль назвать задачу неграмотной, Алексеев обратился к начальнику штаба армии:

— Товарищ генерал-майор, я думаю так: если побатальонно разделить танковую бригаду по фронту на восемьдесят километров и подчинить командирам дивизий, танковой бригады как таковой не будет, останутся лишь разрозненные танковые батальоны, не способные остановить серьезную попытку прорыва обороны. Сохранив же соединение в том виде, в каком оно есть, бригада могла бы достаточно мощным кулаком наносить удары немцам там, где в этом будет большая необходимость. Я прошу доложить мое мнение командующему.

Бригада все-таки, вопреки возражениям ее командира, оказалась распыленной по огромной территории, что затруднило управление ею. 24 октября, согласно боевому приказу штаба армии, части и подразделения танковой бригады полковника Алексеева заняли рубежи обороны в районе станиц и хуторов Камышеваха, Каменный Брод, Несветай, Большие Салы, Султан-Салы, Красный Крым, Чолтырская Балка.

В селе Большие Салы, расположенном приблизительно на середине всей линии обороны, обосновался командный пункт бригады. Здесь же разместился штаб только что прибывшей 317-й стрелковой дивизии. Она сформировалась в Баку, в августе сорок первого года. Алексеев познакомился с командиром этой дивизии полковником Иваном Владимировичем Середкиным, новым боевым товарищем.

Началась жизнь с лишениями и невзгодами, напряжением нервов, с жертвами и кровью. Первые потери, первые герои… Командир батальона капитан В. И. Филиппов в одном из донесений сообщал: «В совместной с конниками кавалерийской дивизии ночной разведке мой батальон потерял два танка. Экипаж в составе командира сержанта Самсонова, механика-водителя Козикова, башенного стрелка Кулешова сражался на подожженном вражеским снарядом танке до тех пор, пока не сгорел. Командир другого танка, уже полыхавшего пламенем, младший сержант Кононов сумел вытащить раненого механика-водителя Суслова и танковый пулемет. Отстреливаясь, Кононов вышел из боя и вынес Суслова»…

Вплоть до 17 ноября в частях и соединениях 56-й отдельной армии дни были предельно напряженными — готовились оборонительные сооружения на дальних и ближних подступах к Ростову. Моросящие дожди, изводившие солдат, прекратились. Ударили первые морозы, повалил мелкий снег.

Утром 17 ноября Алексеев приехал на наблюдательный пункт командира стрелковой дивизии. Не успел он поздороваться, как боец-наблюдатель сообщил о появлении немецких танков. Схватив бинокль, Алексеев приник к амбразуре. Между хуторами Султан-Салы и Несветай к нашей обороне ровным клином двигались немецкие танки Т-IV и Т-III. Угловатые, с черно-белыми крестами на башнях, они неумолимо ползли вперед, оставляя за собой негустой серый шлейф снежной пыли. Их было более двадцати.

Полковник не скрывал волнения, и Алексеев прекрасно понимал командира дивизии: его необстрелянным, недавно сформированным полкам предстояло впервые отразить танковую атаку неприятеля.

На НП напряженная тишина. Страшно медленно тянутся минуты. Уже видны браво шагающие за танками гитлеровцы. Они в зеленых шинелях, пилотках, за спинами ранцы, у всех автоматы. Остановившись, танки с дальней дистанции открыли беглый огонь по нашей обороне. Полковник Середкин молчал. «Молодец, — подумал о нем Алексеев, — есть выдержка».

Через минуту танки снова двинулись вперед. Наконец, повернувшись к начальнику артиллерии дивизии, Середкин резко бросил: «Пора!» Телефонисты и радисты, будто стараясь перекричать друг друга, передавали команды на батареи. Заговорили противотанковые орудия и гаубицы. Через несколько секунд с позиций у Султан-Салы открыли огонь и танки…

Алексеев надел шлемофон и попытался связаться с командиром батальона старшим лейтенантом Гагановым. В наушниках сплошной шум и треск.

— Седьмой, седьмой, слушай меня, я — пятый, я — пятый.

— Я — седьмой, вас слушаю, — отозвался Гаганов.

— Немедленно выдвигайся с позиций, иди на сближение с танками, заходи с фланга, тебе это удобно, быстрее, как понял?

— Я — седьмой, вас понял. Выполняю приказание!

Гаганов вывел танки во фланг немецкого клина и открыл огонь. «Хорошо! Молодцы!» — по рации говорит командир бригады старшему лейтенанту, заметив, что от бортовых попаданий загорелись три немецких танка. Черный густой дым потянулся по горизонту длинной растрепанной косой.