Геннадий Сорокин - Пропавших без вести – не награждать!

После обеда Лоскутов занял место на верхней полке. До начала политзанятий десантники судачили о предвоенной жизни.

– Знаешь, как у нас председателя колхоза выбирали? Вышел секретарь райкома, с ним трое с маузерами в кобурах. «Кто против кандидатуры товарища Горбунова, поднимите руки». Никто, конечно, не поднял. Избрали единогласно.

– У нас так в колхоз записывали. Собрали всех селян на сход и говорят: «Кто враг колхозного строя и Советского правительства – поднимите руки, чтобы мы знали, кого в Сибирь ссылать».

– Полундра! Кабо идет.

После занятий десантник Грин задал вопрос:

– Товарищ Кабо, разъясните насчет немецких листовок. Я конечно же сам их не читал, но кто-то рассказывал, что немцы в листовках утверждали, что товарищ Сталин по национальности не грузин, а осетин. В чем суть такого вранья, никак не пойму.

Лоскутов напрягся. Вопрос был исключительно интересным.

– Грин, а ты сможешь отличить грузина от осетина? А кто-нибудь сможет? Для нас, для большинства русских, все представители кавказских народов на одно лицо, но это совершенно ничего не значит. В большом многонациональном государстве, где все нации и национальности равны, человека выделяют по его убеждениям, классовой принадлежности и, самое главное, по его делам, а не по внешнему виду или графе в паспорте. Теперь о листовке. Ее суть в том, чтобы показать, что Советское правительство, даже в мелочах, постоянно врет и врет. Вот, мол, пример: советская власть от всех скрывала такой яркий факт, что товарищ Сталин, оказывается, не грузин, а осетин. Тут немецкие пропагандисты крупно просчитались. Для любого советского человека, воспитанного партией на принципах пролетарского интернационализма, совершенно безразлично, кто товарищ Сталин по национальности: грузин, осетин или еврей. Товарищ Сталин – это наш великий вождь, а вожди национальности не имеют.

Лоскутов от возбуждения чуть не спрыгнул со шконки.

«Попалась, попалась, голубушка! – возликовал Николай Егорович. – Хрен бы ты о национальности товарища Сталина так смело рассуждала, если бы назад возвращаться собиралась. Где же ты с немцами снюхалась, во время войны или еще до нее? Ай, не так уж это важно! Главное, что на мой пароход ты купила билет в один конец».

Кабо попала в плен под Гомелем. От расстрела ее спас Альберт, капитан немецкой военной разведки – абвера. Едва заприметив Кабо в группе военнопленных, он заинтересовался ее внешностью, навел справки и узнал, что Кабо является партработником и подлежит ликвидации.

– Я забираю ее с собой, – сказал он коменданту фильтрационного пункта. – Все документы, где содержатся сведения о ее пленении, уничтожить. Всех, кто был свидетелем ее пребывания у нас, ликвидировать.

– Герр гауптман, – осведомился комендант, – правильно ли я понял, что ликвидировать надо весь барак, где она содержалась?

– «Всех» означает всех, без исключения. Заодно помещение для новых пленных расчистите.

По дороге за город Альберт велел водителю остановиться, вывел Кабо из автомобиля и показал на поле, где под надзором немецких солдат пленные красноармейцы рыли широкий глубокий ров.

– Завтра, – сказал он, – здесь расстреляют комиссаров, евреев и цыган. Здесь же ликвидируют пациентов психбольниц, сифилитиков и туберкулезников. Советую запомнить это место.

За городом, в бывшем доме отдыха «Красный трудовик», Кабо дали возможность помыться, накормили, обработали раны и ссадины на ногах. Вечером она ужинала с Альбертом. Прислуживал за столом Вернер, ефрейтор лет сорока.

– Кабо, вам приходилось встречать бездомную собаку: облезлую, голодную, лишенную людской ласки и заботы? – Альберт хорошо говорил по-русски. – Есть два вида жалости к этой собаке, два вида гуманизма, если хотите. Первый вид – это накормить собаку, вычесать у нее вшей и посадить на цепь, чтобы она охраняла фабрику от воров. Такой гуманизм присущ советской системе, где для каждого человека готова своя цепь и своя миска с кормом. Есть второй вид гуманизма, который проповедует наша нация, – это убить собаку и очистить мир от заразной озлобленной твари. Вы, Кабо, согласно нашим гуманистическим воззрениям, подлежите ликвидации как генетически бракованный элемент. Вам нет места в расовых теориях нашего фюрера.

– К чему этот разговор, если мне все равно уготовано место во рву?

– К сущности разговора мы перейдем немного позднее, а пока скажите мне: вы девственница или уже вкусили плотской любви?