Геннадий Сорокин - Пропавших без вести – не награждать!

«Как только взрывом опрокинуло пулемет, так оборона в этом месте захлебнулась. С ПТР вражескую пехоту не остановишь, а ручных пулеметов я что-то здесь нигде не встречал».

Перепрыгнув через окоп, Монгол пошел в сторону дальнего леса, откуда немцы начали свое наступление. Не успел он отойти на сотню метров, как с запада послышался гул сдвоенных авиационных моторов.

– «Рама»! – воскликнул он, и в ту же секунду из-за леса вынырнул низколетящий самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189».

Падать и притворяться мертвым было бесполезно – пилот наверняка заметил одинокого воина. Теперь все зависело от задания летчика: если он шел дальше на восток, то рейдовик был в безопасности. Если же немец пришел осмотреть место недавнего сражения, то жизнь Монгола висела на волоске – пилоты люфтваффе любили попрактиковаться в стрельбе по наземной мишени.

Не раздумывая, рейдовик бросился назад, к окопам.

«Рама», заложив вираж над полем, пошла на боевой заход. В первый раз летчик, ударив по бегущей цели из двух пулеметов, промазал. Пули взметнули землю метрах в пяти от бегуна, не причинив ему никакого вреда.

Рейдовик спрыгнул в окоп у перевернутого пулемета. Сердце его стучало так, что готово было выпрыгнуть наружу. Воздуха не хватало. Пот слепил глаза. Руки подрагивали. Но Монгол умел сконцентрироваться в критической обстановке. Несколько раз глубоко выдохнув, он восстановил дыхание, приложил козырьком руку ко лбу и нашел в небе «раму». Заходя со стороны солнца, параллельно линии окопов, немецкий летчик вновь готовился атаковать его.

– Твою мать! – рейдовик едва успел упасть на дно окопа, как пулеметные очереди расшвыряли глину с бруствера над его головой.

– Нет, так дело не пойдет! Он меня теперь до ночи станет обстреливать, а потом, если патроны кончатся, бомбить начнет!

Приговаривая так, рейдовик поднял противотанковое ружье, подобрал с земли увесистый патрон, обтер его о штаны, дослал в патронник. Валявшуюся на дне окопа балясину он перекинул через верх, сделав навесной упор для стрельбы. Теперь он мог стрелять из ПТР вверх, в сторону солнца, откуда, ревя двигателями, вновь заходил крылатый убийца.

Стрелять с земли в «Фокке-Вульф-189» – занятие бесполезное. Двубалочная конструкция фюзеляжа сбивает стрелка с толку: куда целиться, если посредине самолета дыра? Обычно, пока зенитчик наводил орудие на короткую гондолу между крыльями, «рама» успевала пройти вперед, и снаряды или пули летели позади кабины в пустоту. Но сейчас был другой случай – самолет шел, прижимаясь к земле, пилотская гондола визуально увеличивалась, пустота между балками в лобовой проекции исчезала.

Монгол упер приклад ПТР в плечо, проверил свободный ход курка. Как опытный стрелок, он задержал дыхание, до самого приближения самолета смотрел на дно окопа, берег четкость зрения. Когда, по его подсчетам, «рама» вошла в сектор обстрела, он вскинул голову, поймал в перекрестие прицела кабину и выстрелил.

Могучая пуля противотанкового ружья легко, играючи прошила насквозь пилотскую кабину, разворотила летчику грудь и вылетела с другой стороны кокпита. Некоторое время неуправляемый самолет летел на заданной высоте, потом, за дорогой, клюнул носом и врезался в болото. После удара «фоккер» развалился на части. В живых из экипажа не осталось никого.

– Мать его! – завопил Монгол. – Да я «раму» завалил!

Рейдовика захлестнула минутная эйфория: тело приобрело необычайную легкость, по жилам заструилась кипучая энергия – захотелось немедленно действовать, воевать и побеждать. Нервное напряжение сменилось плещущей через край радостью. Выскочив из окопа, Монгол погрозил кулаком в сторону упавшего самолета:

– Что, недоносок, понял, как воюют в Красной армии? Это тебе не по беженцам стрелять!

Внезапно во внешнем мире что-то изменилось. Еще ничего не поняв, повинуясь только инстинкту, подсказывающему, что наступает опасность, Монгол спрыгнул в окоп. Прислушался. Осмотрелся. Вроде бы ничего: в лесочке ветер шевелил листву; над полем, потрескивая крылышками, сновали стрекозы, в траве стрекотали кузнечики. На вспотевшее лицо пытались сесть комары. На солнце набежала тучка.

Безмятежность. Тихий летний день.

Но что-то в округе поменялось, что-то удерживало Монгола в укрытии минуту, пять, десять.

Вот оно! Из-за дальнего леса на дорогу выехал мотоцикл с коляской. За ним еще один. Следом крытый грузовик с солдатами и замыкающий колонну полугусеничный бронетранспортер.