Даниил Веков - Волоколамский рубеж [litres]

11 ноября под Москвой сбито 4 немецких самолёта. Части командира Миронова, действующие на Тульском участке фронта, за последние 4 дня истребили более 1000 немецких солдат и офицеров, захватили 7 орудий, 19 миномётов, 300 ящиков мин, 38 пулемётов, более 200 винтовок, большое количество патронов и гранат, 2 радиостанции, более 100 лошадей и много другого военного снаряжения.

Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера

10 ноября 1941 года, 142-й день войны

…Потери с 22.6 по 6.11.1941. Ранено 15 919 офицеров и 496 157 унтер-офицеров и рядовых; убито 6 017 офицеров и 139 164 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести 496 офицеров и 28 355 унтер-офицеров и рядовых.

Итого потеряно 22 432 офицера и 663 676 унтер-офицеров и рядовых.

Общие потери сухопутных войск Восточного фронта (без больных) составляют 686 108 человек, то есть 20,17 % общей численности войск Восточного фронта (3,4 млн человек).

11 ноября 1941 года, 143-й день войны

Обстановка на фронте. Группировка сил и намерения противника в районе между Тулой и Донбассом по-прежнему остаются неясными… Положение в полосе танковой группы Гудериана, вне всякого сомнения, крайне напряжённое…

…Фон Бок считает, что состояние войск делает сомнительным выполнение даже ближайшей задачи. Так что он поставил своим войскам предварительную ограниченную цель: выход к Москве-реке в районе Москвы и к каналу Москва – Волга.

Точка зрения фон Бока: если даже мы достигнем только промежуточной цели, то и тогда следует начать наступление, так как всякое ожидание приближает угрозу наступления суровой снежной зимы. Перегруппировка войск невозможна. Нужны лишь целеустремлённые тактические действия, сообразующиеся с обстановкой.

Противник предпринимает мощные атаки против танковой армии Гудериана. 2-я танковая армия оттянула на себя силы противника, находящиеся южнее Оки, и таким образом настолько облегчила положение 4-й армии, что у неё есть возможность перехода в наступление…

Обстановка на фронте вечером. Успешные бои на правом фланге танковой группы Гудериана. Условия передвижения на северном фланге 2-й армии, по-видимому, также несколько улучшились.

Слева и справа от Кости кипел бой – советские танки доламывали немецкую оборону: давили артиллерийские орудия и миномёты, утюжили блиндажи и окопы, расстреливали оставшихся пехотинцев. Гитлеровцы спешно отходили в глубь села: короткими перебежками, прячась за избами и сараями, пробираясь огородами и задворками. «Тридцатьчетвёрки» вслед за ними не спешили: учёные уже, хватит!

Ясно, что немцы давно и хорошо приготовились к обороне, у них за каждым углом, за каждым деревом – солдаты со связками гранат. Кинут под гусеницу – и всё, приехали. Или же бутылку с зажигательной смесью – на двигатель, тоже ничего хорошего. Нет, нужно дождаться мотострелков, пусть сначала очистят улицы. Две «тридцатьчетвёрки» из Костиной роты, изрядно побитые, с вмятинами на броне, но всё ещё на ходу, а также уцелевший КВ отползли чуть-чуть назад, освобождая дорогу советской пехоте.

Костя же остался на окраине – очень удобная позиция. Гитлеровцы его не видят, а он простреливает практически всю улицу. Приказал отвести танк за полуразрушенный амбар и ждать. Где там наши славные мотострелки, кстати? Что-то их не видно… По идее, должна были быть уже здесь – они же бежали прямо за танками.

Костя решил отправить на разведку заряжающего Громова – поглядеть что да как. Борис вскоре вернулся, доложил: гитлеровцев вблизи не видно, судя по всему, отошли назад метров на двести-триста, но и наших – тоже. Зато со стороны сельского кладбища отчётливо доносится винтовочная пальба, слышны длинные пулемётные очереди и залпы танковых орудий – там бой, и довольно-таки жаркий. Значит, скорее всего, подмоги нам не дождаться, все силы брошены туда. Ладно, подумал Костя, до темноты у нас время ещё есть, как-нибудь продержимся. Но если мотострелки через час-два не подойдут…

Оставаться в Скирманово на ночь было никак нельзя: немцы, как только немного очухаются, попытаются вернуть себе позиции на окраине. А он со своим Т-34 здесь один, без всякого прикрытия.

Пока светло, ещё можно будет отбиться, благо, боеприпасов достаточно, но когда стемнеет… Придётся отходить. Иначе подберутся незаметно и сожгут танк. Или, что ещё хуже, попытаются взять его в плен.

Костя открыл башенный люк, высунулся, с удовольствием глотнул холодного (хотя и пахнущего дымом и гарью) воздуха. Внутри от пороховых газов совсем уже нечем было дышать. Протянул руку к ближайшему сараю, зачерпнул с крыши полную горсть чистого снега, умылся. Лицо и руки были грязные от копоти и дыма, волосы – потные, слипшиеся, а на лбу и щеках – кровавые ссадины, это от мелких стальных сколов, отлетевших от брони во время немецких попаданий. Раны неглубокие, но долго кровоточат.