Амаяк Сирас - Арарат

Когда Денисов вошел в комнату в сопровождении адъютанта, он увидел бойца с прибинтованной к груди левой рукой, стоявшего возле кровати. Увидев командира дивизии, боец вытянулся и отрапортовал:

— Товарищ комдив, шестеро раненых ждут эвакуации в тыл. Докладывает красноармеец — снайпер Зотин.

— Так, ждут эвакуации шестеро. Но здесь я вижу семь бойцов.

— Точно так, я седьмой.

— А вы чего ждете?

— Жду вашего приказа остаться в санбате, пока заживет рана. Рана-то у меня легкая.

— А что говорит врач?

— Говорит, заживет через девять-десять дней.

— Ну, а сколько фашистов вывел из строя?

— Если последний раз не промахнулся, то девять. Как раз в эту минуту меня и ранили!

— А чем был ранен?

— Осколком мины… из миномета.

— Из миномета?.. — Денисов пощупал пальцы снайпера. — Нет, пальцы не повреждены. Ну как, метко стреляют гитлеровцы?

— Товарищ комдив, ловко орудуют минометами. Одна батарея целый день била на правом фланге, так и не смогли ее накрыть.

— А пробовали вывести ее из строя?

— Слыхал, что комбат просил из полка помощи артиллеристов. Да, видимо, не получил этой помощи.

Узнав, что один из бойцов ранен в голову, а другой в шею, Денисов снова обратился к снайперу:

— Вот видишь, плохо маскируются наши, а гитлеровцы свое дело знают.

— Наши бойцы — сами знаете — как разгорячатся, так и не помнят уже о правилах маскировки!

— А помнить о них необходимо, братец. Ну, поправляйся.

— Разрешите не ехать в тыл, товарищ комдив!

— Ага… — Денисов повернулся к адъютанту. — Передай, чтоб оставили в санбате под наблюдением врачей.

Выйдя из санбата, Денисов заметил на полутемной улице села большую толпу. Это были бежавшие от гитлеровцев жители захваченных врагом населенных пунктов. Они ждали отправки в глубокий тыл. Толпа состояла главным образом из стариков и женщин с детьми. На лицах этих суровых и мрачных стариков, этих хныкавших от усталости детей, этих озабоченных матерей, он словно читал: «Что же с нами будет дальше?!» Денисов подошел к старику, который, опираясь на палку, что-то наставительно говорил маленькому внуку.

— Откуда вы, папаша? — спросил Денисов.

Старик поднял голову и ничего не ответил.

Денисов повторил свой вопрос, и тот начал объяснять, из каких он мест, и, помолчав, со вздохом добавил:

— Каждому желательно вернуться в свой дом, со своего поля хлеб собирать, из своего колодца воду пить… А пока нужно бы осесть где-нибудь, работенку найти… Со многими я говорил, и у всех одно на языке: доехать бы поскорей, делом заняться.

— Вот доберетесь до места — и работа найдется.

— То же и я говорю… Сказали бы вы, товарищ командир, чтобы люди, которые нашей эвакуацией ведают, поскорее нас до места довезли…

Повернувшись, Денисов заметил сидевшую рядом с ним женщину. Двое малышей дремали, склонившись на большой узел. Женщина тихо плакала, не вытирая слез.

— Почему вы плачете? — спросил Денисов.

Женщина подняла глаза на Денисова, как бы без слов говоря: «А разве не ясно, почему я плачу?»

Денисову хотелось поговорить со многими, расспросить и утешить их, но не было времени. Он снова окинул взглядом толпу: это была маленькая часть родного народа, уже познавшая всю горечь вражеского нашествия. Эти люди не говорили, чего они требуют от Денисова, но именно это заставляло его с особенной силой почувствовать свой долг защитника родины.

Денисов проехал больше двух километров, направляясь к передовым позициям, затем пешком поднялся на покрытую стогами сена маленькую высотку. Здесь-то и был его КП.

Небо на востоке уже светлело, когда Денисов выслушал рапорты командира артполка и начальника связи. Дав им указания, он вызвал начальника штаба подполковника Гомылко. Этот подтянутый, щеголеватый военный лет тридцати всегда шагал, откинув голову назад, так что его маленький рост не сразу бросался в глаза. Доклад начштаба заставил задуматься Денисова: гитлеровцы бросили свежую мотомеханизированную дивизию против рубежа, занятого полками Денисова.

— Так… — произнес Денисов, мысленно окидывая взором расположение своих полков и огневых точек.

Учтя создавшееся положение, он дал новые указания командиру артполка.

…Уже свыше двух часов дивизия отражала непрерывно следующие друг за другом атаки противника. В ушах у Денисова гудело от залпов орудий и минометов, автоматов и винтовок. Всю местность, которую ему удавалось рассмотреть в полевой бинокль, то и дело заволакивало густыми облаками пыли и дыма, и ему приходилось догадываться о положении на линии огня лишь по тому, усиливалась или затихала стрельба со стороны наших или же вражеских позиций.