Амаяк Сирас - Арарат

В условленный час на рассвете Асканаза разбудил гудок машины. Он быстро оделся, взял чемодан и спустился вниз. Машина принадлежала учреждению, начальник которого, некий Умршат, собирался лететь в Москву. Асканаз поздоровался с Умршатом и поблагодарил его за то, что он заехал за ним.

Несколько минут спустя машина помчалась по безлюдным улицам города. Как только Асканаз вышел из машины, он увидел Габриэла: верный своему обещанию, юноша приехал проводить Асканаза. Разговаривая с ним, Асканаз заметил грузовую автомашину, остановившуюся у здания аэропорта; оттуда вышли двое мужчин, неся деревянные ящики на плечах. Узнав приехавших, Асканаз с Габриэлом поспешили к ним навстречу.

— Аракел, Гарсеван, ну зачем вы беспокоились! — воскликнул Асканаз. — Я же говорил Наапет-айрику…

Прибывшие были братьями. Младший, Гарсеван, был богатырского сложения. Он легко опустил наземь тяжелый ящик, стиснул своей ручищей руку Асканаза и сказал, улыбаясь:

— Ну, стоит ли об этом говорить, Асканаз-джан? Это фрукты первого сбора, твои любимые абрикосы. В самолете довезешь, не испортятся. Только смотри: кого бы ни угощал, говори, что это абрикосы из Двина!

Асканаз обернулся, чтобы пожать руку Аракелу, а Гарсеван продолжал:

— Да и Наапет-айрик был бы в обиде на нас, если бы мы тебя отправили без фруктов!

Веял легкий утренний ветерок. На вершинах Арарата не было ни облачка, и родная природа словно смягчала боль тяжелых переживаний последних дней. Асканазу доставила большую радость встреча с друзьями детства, с людьми, у которых было честное, любящее сердце. Когда прозвучал сигнал посадки в самолет, Асканаз сердечно расцеловался с Габриэлом, Аракелом и Гарсеваном. Через две-три минуты он из окна самолета прощально махнул им рукой.

Мотор «Дугласа» зарокотал, самолет побежал по полю, набирая скорость, и незаметно оторвался от земли. Асканаз попробовал найти внизу фигуры провожающих, но их уже не было видно.

Асканаз не впервые совершал полет. Он удобно уселся в кресле, чтобы крыло самолета не мешало ему глядеть вниз.

Из окна самолета здания, похожие на пестрые детские кубики, очертания полей, холмов и лесов напоминали рельефную карту. В памяти Асканаза живы были впечатления последних дней, особенно его беседа с Ашхен. Он помог устроиться Умршату и больше не обращал внимания на него. Склонив голову к окну самолета, он мысленно уносился в Ереван и беседовал с оставшимися там друзьями.

Умршат, довольно тучный мужчина лет пятидесяти, с широким круглым лицом, впервые совершал поездку в самолете. Он попробовал было глядеть в окно, но почувствовал себя плохо и откинулся назад; желая отвлечься от неприятных ощущений, он тронул Асканаза за плечо. Почувствовав руку Умршата, Асканаз повернулся к своему спутнику.

— Значит, вы летите в Москву? — задал он вопрос, для того чтобы как-нибудь завязать беседу.

— Да, я… — начал Умршат и проглотил окончание фразы, потому что самолет нырнул в воздушную яму: могло показаться, что под ногами пассажиров проваливается пол.

Асканаз постарался успокоить Умршата, заверил его, что эти воздушные ямы не опасны, объяснил, почему они бывают. По-видимому, Умршат слушал его невнимательно, потому что через несколько минут испуганно спросил:

— А что же такое эти самые «воздушные ямы?» Много их еще встретится нам?

— А это уж зависит от атмосферных условий, от местности, над которой мы пролетаем, и от опытности пилота.

Этот неопределенный ответ еще более встревожил Умршата. Достав платок, он начал вытирать вспотевший лоб, хотя в самолете было довольно прохладно. Жалея Умршата, Асканаз старался развлечь его; вскрыв один из ящиков, он угостил своего спутника абрикосами и старательно занимал его беседой вплоть до той минуты, когда самолет опустился на Тбилисский аэродром. Как только самолет, пробежав по дорожке, остановился, Умршат схватил свой чемодан и кинулся к дверце. Он осторожно спустился по лесенке и, лишь встав ногой на землю, ответил на вопрос Асканаза.

— Понимаешь, забыл тебе сказать, что в Тбилиси у меня есть кое-какие дела. Ты не сердись, дорогой мой, что бросаю тебя, я денька через два выеду отсюда. Есть у меня тут друзья-приятели, сядем вместе в международный и тихо-мирно поедем. К чему спешить, все равно смерть не опередишь. Ну, будь здоров, доброго пути тебе, без «воздушных ям». Как только вернешься в Ереван, прямо ко мне!