Амаяк Сирас - Арарат

Близился рассвет. Игната охватила тревога. Пленник, вероятно, знал многое, его показания были очень важны для предстоящего боя. Но если рассветет, а они еще не доберутся до своих? Плохо дело!.. И Игнат решил обратиться к уже испытанному способу — взвалить пленного себе на спину. Он приказал Абдулу побежать вперед, дать знать, чтобы наши поспешили навстречу. Нужно было поскорее доставить пленного в штаб, а Юрика на носилках в санбат. Дав тумака в спину упиравшемуся лейтенанту, Игнат пробормотал: «Дал бы я тебе по голове, жаль только, что она нам нужна… Ишь обложился жиром, словно кабан какой, видно, только что прибыл из Франции…» И, немного погодя, лейтенант с закрученными назад руками и с кляпом во рту покачивался на спине Игната.

Бой разгорался все сильнее.

— Так… так… — приговаривал Асканаз, замечая со своего КП, как одна за другой умолкают огневые точки противника.

Несколько атак фашистов в этот день были отбиты с большими потерями для противника. Пленный лейтенант оказался ответственным сотрудником штаба полка и дал очень важные показания. Видимо, ему было многое известно: его еще продолжали допрашивать в штабе дивизии.

Командир дивизии передал по телефону, что доволен действиями полка за этот день. Доложив обстановку, Асканаз в заключение сообщил, что разведчики чувствуют себя хорошо, но положение Юрия Мартиросяна внушает серьезные опасения.

Ответ полковника Тиросяна Асканаз не расслышал.

…Вечером у изголовья Юрика вместе с главврачом санбата стояли Вардан Тиросян и Асканаз Араратян.

— Надежды нет… — тихо сказал главврач.

Командир дивизии шагнул вперед и стал так, чтобы раненый мог увидеть его. Юрик открыл лихорадочно блестевшие глаза, взглянул на комдива, и губы его дрогнули.

— Юрик… хороший мой… — еле слышно выговорил комдив; на глазах его стояли слезы.

— Папа! — удивленно и радостно отозвался Юрик.

Асканазу все стало ясно. Много позднее он узнал, что в тот день, когда Юрик в Ереване явился к нему, между отцом и сыном произошел следующий разговор:

— Значит, ты решил ехать на фронт, Юрик? — задал вопрос отец.

— Да, папа. Я был уже в военкомате и получил назначение.

— Хорошо. Но выслушай мои условия.

— Говори, папа.

— Так вот, никому не хвались тем, что ты — сын командира дивизии! Будешь держаться так, как подобает рядовому бойцу.

— Можешь быть совершенно спокоен, папа. Я даже переменил фамилию, прибавил впереди «Мар».

— Ах, вот как?.. Ну, иди, поцелую тебя, боец Мартиросян!

…И вот командир дивизии полковник Тиросян, присев на койку сына, смотрел в его постепенно угасавшие глаза. Сердце комдива обливалось кровью. Он не двигался с места, не выпускал руки сына, пока она не похолодела…

Тяжело было на душе у Асканаза, когда он расстался с полковником Тиросяном. Застывшее лицо Юрика все время стояло перед его глазами, в памяти проходил весь короткий воинский путь юноши, начиная с той минуты, когда Юрик в Ереване явился к нему, и вплоть до роковой ночи. Юноша ни словом не обмолвился, что он сын командира, он пошел служить бойцом, положившись только на собственные способности… Да, это приметы нашего молодого поколения! На примере Юрика многих можно воспитать!

Начинались дождливые октябрьские дни. Врагу удалось закрепиться на берегу Терека и вплотную подойти к Малгобеку. Не останавливаясь перед потерями, генерал Клейст бросал в бой одну за другой свежие мотомеханизированные части. Шли ожесточенные сражения. Дивизии Денисова оказывали упорное сопротивление врагу. Малгобек несколько раз переходил из рук в руки. Но в начале октября под давлением превосходящих сил противника наши войска оставили город. Клейст надеялся, превратив Малгобек в опорный пункт, быстро захватить Грозный с его нефтяными промыслами и пойти на Баку. Денисову вновь пришлось вкусить всю горечь отступления. Он лично побывал в дивизиях, снова проверил позиции и расположил свои части неподалеку от Малгобека, усилив их техникой и держа под постоянной угрозой фашистские войска, захватившие город.

Асканаз тяжело переживал новое отступление. Он переходил от одного окопавшегося взвода к другому, от роты к роте, проверяя новые позиции. Унана Аветисяна он назначил командиром отделения, а Грачика Саруханяна взял в штаб полка. Во время последних боев Грачик проявил отвагу и находчивость и вывел из строя два фашистских танка. В дни отхода Асканаз отметил, с какой быстротой и точностью Грачик выполнял приказы командования.