Дмитрий Власов - Там, за передним краем

— Может, у вас есть секретный разговор с командиром отделения? — спросил у нее замполит. — Тогда я выйду.

— Да нет, что вы! Просто я хотела доложить, что Ане Шилиной передали сегодня письмо. Нашлась ее сестренка, в Красноярском крае она, в детском доме. Жива, здорова. Письмо это получил старший лейтенант Мамонов. Оно в полевой сумке у него лежало. Прислано на его имя. Выходит, он тоже искал Настеньку, так звать девочку. Наверное, хотел сам обрадовать Аню, да не успел. Мы ей не говорили, что Лени Мамонова уже нет. И очень просим вас не говорить при ней о его гибели. Они были друг другу далеко не безразличны.

— Вот это для меня новость, — как бы про себя сказал Тимофей Егорович.

— Аня — очень впечатлительный человек, — продолжала Лида, — и ей трудно будет перенести сразу и радость огромную, и горе большое. Мы потом сами найдем подходящий момент и скажем.

— Молодцы, девушки, что так заботитесь друг о друге, — Тимофей Егорович подошел к Лиде и по-отцовски полуобнял ее за плечи. — Мы с сержантом Лавровым обещаем молчать. Только ведь о гибели старшего лейтенанта Мамонова знает почти весь полк. И Шилина может услышать об этом не из наших уст.

— Мы долго скрывать не будем, — ответила Лида. — Только момент подходящий выберем.

После ухода Лиды майор и сержант долго сидели молча. Обжигаясь, прихлебывали чай из металлических кружек. Каждый думал о чем-то своем. Зазуммерил телефон — он темной коробкой лежал на подоконнике. Тимофей Егорович снял трубку.

— Я понял вас, — выслушав, сказал он, — обязательно буду. Через два часа отправлюсь туда. Да, да, до рассвета буду на месте. — Положил трубку, крутнул ручку, давая отбой. Лаврову пояснил: — Командир полка звонил. Надо во второй батальон идти.

— Разрешите и мне с вами?

— Одному?

— Нет, со всем отделением. Майор Стороженко еще утром поставил нам задачу прикрывать переправу.

— Если так, то не возражаю. Но сейчас спать. Два часа. Сдвигайте кресла и ложитесь. Я — на диване.

Проснулся Лавров оттого, что услышал шаги. Открыл глаза — это уже одевался майор Воронков.

— Все, кончай ночевать, — весело проговорил он. — Делайте побудку и «стеклышкам». Через пятнадцать минут выступаем.

Девчата поднялись быстро, оделись, даже по кружке кипяточку успели выпить: плита еще не остыла и чай на ней стоял горячий. Вышли на улицу. Темно, мокро. Тимофей Егорович прикрыл за собой дверь, что-то сказал часовому, прохаживавшемуся около окон, повернулся к снайперам:

— Теперь вперед. Только, пожалуйста, не отставайте.

От дома сразу взяли вправо. Надо было выйти почти к самому морю, чтобы потом через перешеек попасть на полуостров Мангалю. Даугава в устье своем много всяких проток, заливчиков наделала. Один из них чуть не отхватил от суши солидный кусок. Но вовремя остановился, предоставив рыбакам из Вецаки удобную бухту.

По узкой полоске земли, а точнее — песка, отделяющей море от бухты, и шла сейчас группа. Впереди майор, за ним — снайпера. Шли больше молча, переговаривались изредка, вполголоса. Видно было метров на пятьдесят. И как замполит угадывал направление, одному ему известно. Под ногами все время был песок. Хоть и мокрый, но все равно вязкий. Наконец ступили на твердое. Дорога! Идти стало полегче.

Среди доносившегося с переднего края гула, шумов моря и сосен вдруг послышался лошадиный всхрап. Приостановились. Да, впереди кто-то ехал. Слышно было пофыркивание лошади, громкое чмоканье губами и хриплое: «Но, пошла быстрей». Догнали. Оказался ефрейтор Хилько, повар. Света Удальцова аж запищала от радости, будто сто лет не видела самого родного человека. Вскочила на повозку и, крепко обняв ефрейтора, положила голову ему на плечо.

— Дорогой ты наш Игнатушка, — говорила она ласково, — кормилец наш, как же мы по тебе соскучились, отощали все.

Повар довольно крякнул, но тут же сделал строгое лицо и со словами: «Досыть, доня, не шуткуй», дал ей в руки вожжи, сам спрыгнул с повозки, подошел к замполиту. Доложил, что в первом батальоне прямым попаданием снаряда разнесло кухню как раз в тот момент, когда готовился ужин. Пока получат новую, подберут повара, заложат продукты — времени пройдет много. Солдаты могут остаться без горячей пищи. Вот он и решил приготовить им кашу с тушенкой, вскипятить чай у себя на кухне. Запас продуктов был. Сварил, разложил по термосам, загрузил повозку и в путь.

— Молодец, Игнат Михеевич, — пожимая руку ефрейтору, сказал майор. — Это по-отцовски. Объявляю вам благодарность.