Array Альманах - Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

После завтрака лётный состав ещё раз проверил правильность всех расчётов полёта на Берлин. Потом был обед, и до 18–00 отдых.

Капитан Усачёв на своём гидросамолёте Че-2 успел слетать на разведку и доложил полковнику Преображенскому:

– Погода сложная, но лететь можно.

Метеоролог Каспин тоже докладывал:

– В районе аэродрома к возвращению самолётов с задания погода ожидается хорошая.

Генерал Жаворонков, получив информацию о погоде, назначил время вылета на Берлин на 21–00.

Полковник Преображенский дал команду запускать моторы по зелёной ракете, выруливать согласно очерёдности взлёта.

Зелёная ракета взвилась в воздух в 21–00.

Генерал Жаворонков стоял на стартовой полосе с двумя флажками в руках. Он протянул руку с белым флажком вдоль взлётной полосы. Это была команда на взлёт.

Мощно взревели моторы, самолёты долго бежали, затем отрывались от земли.

Через час полёта высота была 4500 метров, пришлось надеть кислородные маски. Летят уже два с половиной часа. Температура в кабине 38 градусов, высота 6000 метров. Трудно было обнаружить береговую черту, помогли лучи вражеских прожекторов. Зенитки не стреляют, фашисты принимают за своих. Над сушей облачности не было, видимость превосходная.

– Вот и Штеттин, – сообщил штурман Хохлов, – через полчаса будем над Берлином.

Внизу на аэродроме мелькают посадочные огни, вероятно, возвращаются воздушные разбойники после варварских бомбёжек. Дальше передаю слово Петру Ильичу Хохлову. В своей книге «Над тремя морями» он так описывает это событие:

«При нашем появлении над аэродромом замигали неоновые огни, засветились посадочные прожекторы. По всему видно, аэродромная служба приняла нас за своих».

Руки тянулись к бомбосбрасывателям, но было рано, впереди были более важные объекты. В Берлине находились десять самолётостроительных заводов, семь авиамоторных, восемь заводов авиавооружения, двадцать два станкостроительных и металлургических заводов, семь электростанций, ряд железнодорожных станций и много других важных объектов. Все они были распределены между членами экипажей. Кроме Берлина, лётный состав изучал и запасные цели: Штеттин, Кенигсберг, Данциг. Двенадцать экипажей по четыре человека в каждом экипаже, летели ночью с незажжёнными аэронавигационными огнями на высоте 6000 метров при температуре 38 градусов.

Фамилии командиров экипажей: ведущий группы полковник Е.Н.Преображенский; капитаны: Е.Е.Есин, М.Н.Плоткин, В.А.Гречишников, Г.К.Беляев; старшие лейтенанты: А.Я.Ефремов, П.Н.Тычков, А.И.Фокин, И.П.Фенягин; лейтенант ы: Н.Ф.Дашковский, К.А.Мильгунов, А.Ф.Кравченко.

Летели тремя группами. Первую группу возглавлял Е.Н.Преображенский, вторую – А.Я.Ефремов, третью – В.А.Гречишников.

Их сопровождали «Чайки» до предельной выработки горючего.

П.И.Хохлов дальнейшие события описывает так:

«Приближение к Берлину начинало волновать нас. Как то он встретит? Сумеем ли подойти к нему? Погода совсем улучшилась. На небе ни облачка. И Берлин мы увидели издалека. Сначала на горизонте появилось светлое пятно. Оно с каждой минутой увеличивалось, разрасталось. Наконец, превратилось в зарево на полнеба. От неожиданности я оторопел – фашистская столица освещена! А мы у себя на Родине уже сколько времени не видели огней городов.

Передаю командиру полка:

– Перед нами – Берлин.

– Вижу, – взволнованно отвечает он.

Аэронавигационными огнями Преображенский подаёт идущим за флагманом экипажам команду: рассредоточиться, выходить на цели самостоятельно. Я вывожу флагманский самолёт к Штеттинскому железнодорожному вокзалу.

Конфигурация освещённых улиц и площадей чётко различима с воздуха. Видно даже, как искрят дуги трамваев, скользящие по электрическим проводам. Отсвечивает в огнях гладь реки Шпрее. Тут не заблудишься и не перепутаешь выбранный объект.

Освещённый город молчит. Ни одного выстрела, ни одного прожекторного луча, устремлённого в небо. Значит, противовоздушная оборона и здесь принимает наши самолёты за свои.

Цель! Теперь только цель! И вот она перед нами. Вот вокзал, опоясанный паутиной рельсовых путей, забитый железнодорожными составами.

– Так держать! – передаю я в микрофон командиру корабля.

Открываю бомбосбрасыватель. Снимаю бомбы с предохранителей. Берусь рукой за бомбосбрасыватель. Бомбы, одна за другой, пошли вниз

– Это вам, господа фашисты, за Москву, за Ленинград, за советский народ!

Тут вспоминаю о листовках. Спрашиваю в микрофон стрелка-радиста сержанта Коротенко: