Дмитрий Якорнов - То АТО. Дневник добровольца

Граница между трагедией и фарсом на войне стирается — понять, с какой стати тебе нужно стрелять в таких же людей, как и ты, можно только с помощью ленточек… Уточняю для цивильных: цвет скотча должны все поменять после сигнала из центра — это один из знаков быстрой идентификации. Хорошо хоть, что скотч не нужно каждый раз самим искать, — его начальству выдают заранее.

Собирались каждый день такое отрабатывать, но уже сегодня передумали. Ну и ладно, легче на компе схемку забацать, из прямоугольничков: кто за кем из наших железяк идет. Потыкал распечатку в морду нашим автоботам, авось, запомнят.

Вечером таки заступил в наряд, и закон обратной везучести выдал проливную ливеняку на вечер и ночь. Дождевик, по тому же закону, испарился где-то на стадии «А ну-ка, выгребай-ка!» — это когда мы по шесть раз в день выкладывали/собирали шмотье на плацу в Чернигове. Насяльник, увидев, что взять дождевик мне негде (мало кому его выдавали), дал свой и помог надеть — спаси-60! Задание мне было подробное и безальтернативное:

1. Полночи, увешанному железяками 20+ кг, шастать по темноте и дождю, фонарик включать нельзя. Отмечу: прекрасное задание отлично развивающее зрительные и слуховые галлюцинации («враги-кругом-враги за каждым кустом и деревом»).

2. Шарахаться от любого писающего призрака (ппппрасти-те, кккакой там пппароль-отзыв? Аллах Акбар? А кккак пппройти в бибблятеку? В любом направлении не дальще 25 км! Алейкум ассалям, и вам не хворать!).

3. Переживать по поводу каждого мужика с запором. Я: «Да он только зашел в туалет!» Напарник: «Бля, да він там вже півгодини сидить, давай їбанем». У большинства мужиков в туалете, слышащих щелчок предохранителя вместе с такими словами, реакция была: «Пішли нахуй, підараси йобані!» — универсальный пароль, как я понял за ночь.

Только у одного молодого парня-контрактника слабые нервы оказались — он по-крабьи выскочил: «Я все, все!»

4. Смириться с жестоким мизантропом-напарником, бесконечно бухтящим в противоположную от меня сторону: «Як мене це заібало! На таку погоду в’їбать надо не менш поллітра» — и прочие жизнеутверждающие сентенции, попутно пугая туалетных лунатиков.

Достался в наряд тот же мужик, который сразил мою неподготовленную натуру в поезде необычной церемонией знакомства: в ответ на мою протянутую руку и «привіт, я Дмитро!» он отвернулся к окошку и полчаса вещал нечто сакральное, в коем «пизданув ахуенний кабель» было мной отмечено не менее трех раз — молитва, что ли?

Не рискуя еще раз пройти такой сложный ритуал посвящения в сокровенные тайны, спрашиваю у соседей: а как его вообще зовут? Говорят, точно не знаем, но насяльник вроде слышал от кого-то в Десне, что его зовут Р. Позже, в Полтаве, когда ходили с ним вместе к банкомату, стало ясно, что дядька — хмм… как минимум бедуин. Ходит в черной вязаной шапке, «бо так голова гріється, але не пече, а без шапки — пече і гріється».

Во время наряда нужно держаться друг друга и планшет нельзя юзать: он как фонарик. Так что пытался обратить напарника в оптимизм, предлагая сумасшедшие способы обогащения и фантастические истории из жизни знакомых. Мизантроп последовательно разрушал эти воздушные замки, твердя; «ото якби землі пиздануть гектарів так тисяч сімсот, то б непогано». Ну конечно, куда там моим предложениям по металлопласт, окнам или настилу крыш, если у человека миллионы га под ногами только и ждут, кто бы их, хмм, умыкнул.

После очередного горох-об-стену-раунда, а именно после моей фразы «я хочу бути добрішим до людей і оптимістом!» и его ответа «довбойобом, бля, ти хочеш стати» так и чесались руки передернуть затвор и спросить: «И какая падла тут, мля, сомневается, что я добрый?!? Да я пиздец какой добрый! Я, бля, самый добрый из людей!» — тра-та-та!!!

5. Последнее, самое важное задание, состояло в реагировании на фырки рации. Одна была у нас, другая — у наших офицеров в помещении (ну, и на той же волне еще штук ****цать постов и секретов). Периодически кто-то настырный начинал вызывать офицеров — те не слышат, мы за них. Офицеры вызывают — мы их не слышим. Попытка коммуникации не дала результата. Зато, когда меня выгнали делать кофе («Димон, ты помехи ставишь — погуляй, дай посты проверить»), связь была прекрасная.

Когда офицер пошел в гряземесы (проверять посты), пронеслась мысль включить тангенту рации во время очередного получасового монолога напарника — чтобы все в нарядах и слухачи из ФСБ этой ночью прочувствовали, какая именно «ригачка» наступает после литра соседского самогона и как «пиздато» бывает от литра коньяка.