Жан Лаффит - Мы вернёмся за подснежниками

Зенитные орудия задрали морды вверх. Пулемёты готовы изрыгать огонь. Висят гранаты на поясах с посеребрённой бляхой, на которой блестит девиз: «Gott mit uns». [5] С нами бог ( нем.).

Задумался, сидя на цоколе радиомачты, немецкий солдат. Возможно, он думает о сыне, находящемся на русском фронте. Возможно, о семье или о своей земле. Быть может, он и не хотел воевать, но, думает он, это было необходимо. Он думает, что Германия великая держава и Гитлер прав. Немецкий солдат чувствует себя уверенно. Он силён. Он властелин. Он могуч. Сегодня вечером солдат великого рейха здесь, как и во всех концах Европы, стоит на посту.

Но вот тщательно скрытый крошечный механизм приходит в движение. Темноту прорезает ослепительная вспышка, за нею следует чудовищный взрыв. Гул и зловещий треск. Немецкий солдат поднимает тревогу. По ту сторону поля другой солдат видит в луче прожектора, как раскачивается мачта, и ему кажется, что по стальной проволоке пробегает молния.

— Fliegalarm! Fliegalarm! [6] Воздушная тревога! Воздушная тревога! ( нем.). — вопит внезапно разбуженный дежурный офицер.

Прожекторы шарят в небе. Зенитные орудия вынюхивают мордами невидимую дичь. Строчат пулемёты. В темноте носятся тени. Что-то горит в конце поля. Пламя поднимается над деревьями.

Один в тёмной улочке, Рэймон улыбается, глядя на светящийся циферблат своих часов. «Да, так всё могло быть, — думает он. — Сейчас половина десятого».

Его мысли уносятся дальше. Он видит подводную лодку, несущуюся в пене океана. В недрах железного чудовища радист с наушниками нервно стучит ключом. Да не один — их десятки, сотни, тысячи, и все они взывают. Пусть взывают! Пусть воют люди, превратившиеся в волков. Сейчас станция Сент-Ассиз уже неспособна им ответить.

В приливе огромной радости Рэймон, маленький солдат, затерянный в ночи, чувствует, как пылает его лицо от прилива гордости.

А вдруг сорвалось?

Сомнения внезапно закрались ему в душу. До сих пор он был совершенно уверен в исходе операции. Ведь они располагали замечательными подрывными средствами. Он собственноручно заложил двойной заряд взрывчатки. Сам включил механизм и снял предохранители. Ведь никто не заметил их при этом. И он заверил товарищей, что задание выполнено.

Всё это так… Но, может быть, потом часовых расставили по-другому. Может быть, ещё до взрыва патрули обошли каждую мачту и всё обнаружили. Или взрывчатка не взорвалась. Или мачта могла не упасть. Тогда, значит, зря трудились, зря подвергались опасности.

Лёжа в постели рядом с женой, Рэймон не может заснуть. В уме он прикидывает, сколько шансов за успех и сколько против, подытоживает. Сравнивает. И приходит в ужас.

«Да, я слишком увлёкся, — думает он. — Конечно, сделано было всё. Но откуда у меня уверенность, что немцы не переменили систему охраны? Они могут всегда придерживаться одной и той же системы, но могут и менять её на ночь. Они могли обнаружить взрывчатку. Могли ничего не заметить. Взрыв может достичь цели, и может быть неудачным. Во всяком случае, шансы одинаковы. Дурак! Ведь об этом я не подумал. Как мог я ручаться за успех, когда докладывал Андрэ и Бретону?»

— Ты спишь? — спрашивает Марсель.

— Нет, который час?

Марсель протягивает к ночному столику обнажённую руку и зажигает лампу.

— Уже два часа ночи! А ты всё время ворочаешься. Спи, ведь ты устал.

— Слушай, завтра утром ты поедешь со мной.

— Куда?

— За город. Мы рано вернёмся.

— Ладно. Я надену голубое платье.

— Как хочешь.

— А зачем мы поедем?

— Не спрашивай пока ни о чём. Ты мне веришь?

— Ты знаешь, я готова повсюду следовать за тобой.

Я уже это доказала. Почему же сегодня ты что-то скрываешь от меня? Не вышло то, что ты задумал?

— Вышло, или, вернее, почти.

— Кто-нибудь из товарищей арестован?

— Нет.

— Тогда почему ты волнуешься?

— Я не знаю ещё, что произошло.

— Но ты узнаешь?

— Да, завтра.

— А я?

— Ты тоже, одновременно со мной.

— Это сюрприз?

— Пожалуй.

Марсель, ласкаясь, кладёт голову на плечо мужа и с нежностью смотрит на него.

— До чего я счастлива, что ты сейчас рядом со мной. Вот увидишь, всё будет в порядке, я уверена.

Рэймон отвечает ей добрым, ласковым взглядом.

— А знаешь, — говорит Марсель, — иногда мне почти страшно с тобой.

— Почему?

— Тебе, верно, что-то снится и ты разговариваешь во сне.

— Что же я болтаю?

— Много всего, но это неопасно, ведь слышит тебя твой товарищ.