Вячеслав Немышев - Дневник полковника Макогонова

Макогонов выложил перед комендантом планы мероприятий, а тот, склонившись над картой, стал методично водить по ней карандашом, делая незначительные отметки.

– Я позвал Муфтия и Штурмана, – произнес Макогонов.

Двое мужчин в защитных камуфляжах появились в кабинете минут через пять.

Они вошли одновременно друг за другом. На форменных куртках не было знаков отличия: могло показаться, что оба они – офицеры штаба или офицеры связи, или офицеры какого-нибудь другого подразделения комендатуры. Первый, с позывным Муфтий, был молодым человеком, возраста примерно, как и Макогонов, но с лицом не таким строгим и мужественным. Ему бы пошли модные молодежные очки или кепи с длинным козырьком. Это был Олег Штейн, замначальника криминальной милиции Ленинского ВОВДа (временного отдела внутренних дел). Отчего Штейн взял себе такой странный позывной – Муфтий? Операм нужны позывные – чем непонятней, тем и лучше. Радиоэфир слушают и враги. Второй мог бы посоревноваться среди людей, умеющих теряться в толпе. Лицо его, незапоминающееся и без явных и скрытых примет, было лицом оперативного работника ФСБ. Штурмана все так и звали Штурман. Штурман умел сомневаться. Сомнения его бывали по разному поводу: сомнения его были основаны не на неопытности или врожденной осторожности, но на профессиональных знаниях, суть которых была скрыта глубоко в его чекистском сознании.

Штейн был капитаном милиции.

Штурман майором ФСБ.

Заиграли настенные часы, все как по команде повернули головы.

– Новости посмотрим? – спросил комендант. Включил телевизор.

Шел репортаж из Чечни: корреспондент рассказывал о митингах протеста и нелегкой жизни мирного населения. Комендант матился. Штурман был серьезен. Досмотрели сюжет. Дальше было неинтересно – про какие-то банковские махинации.

Комендант убрал звук.

– Как вы думаете, кризис будет? В чем деньги держать?

– В патронах, – ответил Макогонов.

– Б… они! – выразился Питон.

– Кто?

– Писаки.

– Да-а.

– А я думаю, тут закралась измена, – резюмировал Штурман. – С другой стороны, как бы свобода слова. Или там полные кретины.

Штурман достал из кармана сложенную вчетверо бумагу. Развернул. Оказалось, что это газетная вырезка.

– Я вам как бы прочту. Называется: «Если бы я был диктатором». «Если бы диктатором в Чечне был я, “зачисток” бы не делал. Ни к одному населенному пункту не подтягивал бы бронетехнику. О том же, кто бандит, тихо собирал информацию, и ночью, в два-три часа, приходил к ним в дома и здоровался за руку: “Салам алейкум!” И после такого визита этот бандит никогда бы нигде не появлялся больше. Три – пять подобных мероприятий – и все бы все поняли. Ведь именно так было, когда НКВД работало: тук-тук-тук – и не вернулся… Люди это знали и боялись. Время было такое, иначе не было бы порядка».

Прочел, спрятал вырезку в карман.

– Знаете с кем интервью? С главой республики.

– Звучит, – сказал комендант.

В кабинет заглянула Юля, комендант зыркнул на нее. Та же постояла в дверях, дождалась, пока все мужские головы повернулись в ее сторону. В глазах у каждого вырисовалась соответствующая мысль – хороша!

Возвратившись к себе от коменданта, Макогонов вызвал Тимоху и Ускова. Объяснил задачу, чтобы «обкатали» адреса.

Через полтора часа сержанты вернулись, стали смотреть видеозапись.

В тактическом классе, определились в деталях по нарисованной на школьной доске схеме.

– В штурмовой группе пойдут первыми Мельник, Усков и Савва, – сказал Макогонов. – Работаем. Все, хоп.

Угреватое в звездах небо южной ночи. До рассвета час. Самый сон. Далеко собаки забрехали, взвыли. Луны нет на небе, а собаки воют – собаки с голодухи воют. Квартал укрыт густым мраком. Тишина.

– Этот дом?

– Левее. Стой. Глуши.

– Этаж?

– Третий. Окно второе от подъезда.

– Через козырек над подъездом. Лестницы.

Газовые факелы то тут, то там. Газа много в Чечне: им освещают улицы по ночам. Тени с длинными палками метнулись к факелам, на палках мокрые тряпки. Мокрыми тряпками накрываются факела. Тухнут рыжие всполохи. Шипит холодный газ.

Две тени взбираются на подъездный козырек.

– Савва, форточка.

– Открою, да.

Тень худая, юркая змеею просачивается через форточку.

– Давай, солнцепоклонник. Давай, родной.

Шум, возня внутри квартиры. Глухие удары. Через некоторое время распахивается подъездная дверь. Тени-бойцы проникают внутрь дома.

Собака взвыла, заголосила. Но далеко.