Владимир Науменко - Код Адольфа Гитлера. Финал

– Господин ошибается! – всхлипнула женщина. Как наблюдал Мюллер, нервы у этой женщины явно были не в порядке, она старательно искала себе оправдание и не находила. – Видит Бог, я ни в чём не виновата. Я просто хотела есть, эта карточка мне так была нужна. Я невиновна. Она случайно валялась около мужчины, я не могла и подумать, что он мёртв. Я взяла и просто подняла её.

– Даже не постаравшись спросить на то разрешения? Или поинтересоваться, не плохо ли её владельцу?

– У кого? – не понимая, вопросом на вопрос ответила женщина.

– У того, кто был вами ограблен! – обвиняющим тоном произнёс Мюллер.

– Но он же был мёртв, мой господин! – воскликнула Анна.

– Я понимаю, что не живой. Но пощупать его пульс вы же могли, громко позвать на помощь. Откуда вы знаете, может, он и подавал признаки жизни? Но нет, вы этого не сделали. Возникает вопрос: почему? Язык отсох? На каком основании? – задался вопросами Мюллер и сам ответил: – Да потому, осмелюсь утверждать, что карточка, какой-то клочок бумаги, убила в вас милосердие и вы бессердечно бросили умирать пострадавшего человека, у которого без кормильца осталась жена и, не дай бог, малолетние дети. Вот видите, моя ревностная католичка, вы сами себя и выдали с головой! – себе под нос усмехнулся Мюллер. – Если я не ослышался, перед этим вы говорили, что не знали, мёртвый он или живой! А я думаю, вам тогда было всё равно, лишь бы заветная карточка оказалась в ваших нечистоплотных руках. Что за суматошный день сегодня выдался? И как обстоятельства могут менять людей не в лучшую сторону! Так и происходит, что люди часто ненавидят друг друга и способны на всё, чтобы приблизиться к богам, но быстро приучаются к скотству. Нет! Этот диагноз означает лишь одно: конец цивилизации! А хочется жить и мыслить так, как будто ты находишься перед лицом вечности.

– Я запуталась! – самой себе призналась женщина, уставившись на Мюллера глазами, где были одна растерянность и испуг. От его изобличающих слов женщине сделалось страшно.

– К нам в гестапо, фрау, просто так не попадают! – сердито заметил Мюллер. – Гестапо понимает ситуацию лучше, чем вы сами себя понимаете. Да, я не придирчив и не спорю, в нашей работе бывают ошибки, от них не застрахован никто, даже тот, кто не работает, но мы быстро устраняем их и они не повторяются. Конечно. Я мог бы списать всё, что рассказал мне задержавший вас офицер, на наветы злых людей, кто в этом мире составляет большинство, но так уж устроены люди, что их недостатки свидетельствуют об их достоинствах. Кинь камень в того, кто без греха. Вследствие этого наблюдения, моя дорогая, я больше верю фактам, чем людям, и в своей работе обхожусь головой и опытом. Вот так-то. А с вами придётся поступить так, как вы того заслуживаете. Оскар! – обратился Мюллер. – Скатай с неё пальчики, разберись как следует и к утру подготовь для трибунала следственные материалы. Ты преуспел в работе, Стрелитц! Поздравляю! Ты поймал убийцу. Замечу, необычную и очаровательную. Впрочем. И воровство карточки, если допустим, что она не убивала, ей с рук не сойдёт. Ради чего! Получит приговор на полную катушку, а там тюрьма, в худшем случае – концлагерь. Уведите!

Стрелитц ринулся было выполнять, больно схватив Анну за локоть, но Мюллер словесно остановил его:

– Не ты, дружище! Не ты! Не торопись, дружок, а то поспешишь!

Мюллер прошёл к столу, снял трубку с телефона и требовательно произнёс:

– Зигфрида ко мне!

Распорядившись, Мюллер положил трубку на рычаг, загадочно улыбнулся женщине, сбитой с толку его речами, но говорить ничего не стал. Шеф гестапо любил создавать новые загадки, мифы, но ключ к их расшифровке всегда находился в его голове. Так было и в этот раз. Никто не имеет права вторгаться на его заветную территорию. Ждать Зигфрида пришлось недолго.

– Хайль Гитлер! – выкрикнул Зигфрид, как только вошёл.

– Хайль, дружище! – отреагировав на это приветствие по старинке, Мюллер встал с места и приблизился к эсэсману. – У меня есть для тебя работа, Зигфрид! Видишь эту красавицу? – задавая вопрос, Мюллер кивнул головой в ту сторону, где стояла Анна. – Ни за что не поверишь, что она – особо опасный преступник. К радости гестапо, поймали с поличным. Против неё имеются серьёзные улики, и я не могу в целях следствия оставить её на свободе – а вдруг она скроется? Я хочу подвергнуть её строгой изоляции от общества, оно не останется перед нами в долгу, а скажет нам спасибо. Поэтому сейчас ты сопроводишь её в камеру, что будет в интересах её же безопасности. Мне очень не хотелось бы, чтобы наши горожане устроили над ней самосуд. Поступим с ней гуманно. За её безопасность отвечаешь головой. Ты будешь рядом с ней потому, что это необходимо. По первому моему требованию лично ты, желательно в письменной форме, будешь докладывать о ней всё, чем она займётся «во время отдыха».