Илья Андрианов - Атакую ведущего!

Я подошел к нему, представился и попросил его выставить к самолету охрану, заверив, что завтра прибудут наши люди и заберут машину. Заведующий немного подумал, потом окликнул какого-то человека:

– Максим Прохорович! Помоги летчику. Поставь у самолета сторожа, а то ребятня быстро его раскурочит.

Пришлось мне снова возвращаться к самолету. Рядом тяжело шагал Максим Прохорович, то и дело вытирая со лба обильный пот. Я заметил, с какой любовью он оглядывал пшеничное поле, с какой осторожностью раздвигал пшеничные стебли, стараясь не повредить их. В одном месте он остановился, сорвал колосок, растер в шершавых ладонях. Понюхав зерна и взяв одно из них на зуб, сказал:

– Мягковата еще! С недельку бы ей постоять. – Прислушался к далекому гулу орудий и с болью добавил: – Сколько труда и пота во все это вложено! Неужто фашистам достанется наша пшеничка, чтоб им пусто было, чтоб они подавились нашим хлебушком!

Попрощавшись с Максимом Прохоровичем, я вышел на дорогу. Довольно скоро мне удалось остановить попутную машину, шедшую в сторону Зернограда. Пожилой шофер, крупный, плотный, с большими, тяжелыми руками, оказался разговорчивым.

– Что-то не попадаются встречные машины, – сказал он и полез в карман за кисетом. – Скоро Мечетинская должна быть, а хоть бы живая душа попалась. Погоди… Вон впереди, кажись, пылит кто-то!

Встречная машина быстро приближалась. Высунув голову из кабины, ее водитель энергично махнул нам рукой. Наш грузовик остановился.

– Вы куда это разогнались, по немцам соскучились? – сбавив скорость, выкрикнул на ходу молодой рыжий парень. – В Зернограде уже фашисты, еле удрал!

Откуда только у моего шофера взялась прыть и куда девалась прежняя спокойная ленца! Он так крутанул рулем, что я больно ударился плечом о дверцу. Полуторка живо перемахнула через кювет и рванулась обратно. Гнал ее водитель так, что старушка, казалось, вот-вот развалится.

Через полчаса молчаливой, напряженной езды, водитель малость сбавил скорость. Дорога шла неподалеку от какого-то полевого аэродрома. Я попросил остановиться.

Спрыгнув на дорогу, я поблагодарил шофера и с улыбкой добавил:

– Аккуратней, папаша, а то, чего доброго, к фрицам припожалуешь.

– У меня второй раз эдак-то, – покрутил головой шофер. – Говорят, примета есть: в третий раз зевнешь – несдобровать, попадешься к фрицам в лапы.

Он резко рванул с места, подняв клубы пыли.

Забросив парашют на плечо, я пошел окраиной аэродрома к белому зданию, возле которого виднелась антенна радиостанции и стояла санитарная машина. На стоянке в шахматном порядке расположились двукрылые «Чайки» и тупоносые И-16. Ближе к КП красовались две маленькие спортивные машины Ут-1 с красными широкими стрелами по бортам. Мне приходилось летать на «утенке». Легок он в воздухе, вертуч, словно байдарка на воде. Наклонишься вправо или влево, и он повторяет твои движения. Летать, словом, одно удовольствие.

Мимо меня проехал бензозаправщик. Шофер цепко ощупал глазами мою фигуру. Минуты три спустя подкатил «пикап». Из него вышел майор. Его широкое красное лицо было хмурым.

– Ты кто такой? – довольно-таки неласково спросил он. – Почему по стоянке разгуливаешь? Документы!

Я положил парашют на землю, полез в карман за удостоверением.

– Сбили меня, товарищ майор. Добираюсь вот в свой полк.

– Знаем мы вас, «сбитых»! Вчера на этом месте три «уточки» стояли. Одной уже нет: угнал какой-то подлец. В Минводах сел. Хорошо хоть, не поломал…

Он взял мое удостоверение, кивнул на машину:

– Давай со мной, на КП. Разбираться там будем. У штаба я увидел рослого подполковника. Подбоченясь и расставив ноги, он стоял на ступеньках белого домика и смотрел в нашу сторону. Весь его вид так и говорил: «А-а, попался, субчик!»

И вдруг из группы стоявших неподалеку летчиков послышался радостный и чуточку насмешливый возглас:

– Ба-а, Денисов! Отколе, умная, бредешь ты, голова?

Я взглянул на высокого, стройного летчика и узнал в нем своего однокурсника Митю Голубева. Широко раскинув руки, он шел ко мне. На выгоревшей гимнастерке Голубева сиял орден Красного Знамени.

– Вот встреча! – на ходу говорил Митя. – Надо же, а? Правду говорят: гора с горой не сходятся, а человек с человеком…

Я повернул было к Голубеву, но вовремя спохватился и подошел к сердитому подполковнику с докладом.

– Голубев! – крикнул подполковник, все еще подозрительно косясь на меня. – Ты откуда его знаешь?