Семен Близнюк - Костры ночных Карпат

Когда Хорти послал за «добычей» свои первые «ударные войска» — части 8-го кошицкого корпуса генерала Сомбатхеи, Немеш понял: игра ни к чему.

Но Ивана Лоя уже по традиции продолжали держать в одиночке или же отдельно от других участников группы — и в будапештских тюрьмах: Конти… Маргиткэрут… Здесь судьба его свела со старым коммунистом из села Нелипена Полибачием — Павлом Вичевичем. И все более уверенным, спокойным становился у Ивана шаг, когда их выводили на прогулку вокруг тюремной виселицы…

Весной сорок второго в тюрьме Вац над группой началось судилище. Одного за другим вызвали в зал суда Василия Кикину, Ивана Юрика, Федора Хмиля, Василия Шегуту, Юрия Плиску… Вызвали отца и сына Лоев. И все они немало удивились, когда на заседание военного трибунала ввели в качестве свидетеля Федора Поповича…

Голубь, вырвавшись из рук воловских жандармов, укрывался в горах у знакомых. Домой дал знать о себе, что жив. Добрые люди выходили его после побоев, и он благополучно перешёл границу. Когда описал внешность офицера, который его допрашивал, Львов переглянулся с Орловым и сказал:

— Немеш… Этот нилашист… Но, выходит, даже «скрещённые стрелы» может такой богатырь, как вы, разнять и разбросать!

Голубь опустил голову:

— Зато они успели распотрошить группу. Не пойму, почему же случился провал?

— Попробуем выяснить.

— Разрешите, товарищ майор, пойти самому. Верю — мне удастся… Ведь у меня там столько знакомых, столько Друзей, что я мог бы скрываться всю жизнь…

— Нет, тебе нельзя.

— Тут бы узнать, за какую ниточку эти «стрелы» дёрнули. Есть у меня одно подозрение, вот и хотелось бы проверить…

Лесник хотел не только разузнать обстоятельства провала разведгруппы, но и изучить, можно ли через друзей организовать побег арестованных, чтобы переправить их в Советский Союз. Но его планы не сбылись. На Турку упали фашистские бомбы. Погранпункт ушёл с фронтом. Федор уже из Самбора вернулся в Закарпатье. Он осознавал: нет ему больше ходу через перевал, своих там не найдёт. Все лето и осень жил на полонинах. Наступили холода. В середине января 42-го года спустился в село, зашёл к шурину. Его вместе с Чепарой и взяли. А пока шло следствие, Голубь по иронии судьбы попал на суд свидетелем.

Лишь теперь увидел он предателя: Лонька, угождая трибуналу, лил грязь на всех — кого знал и не знал. Федор, сжав от гнева огромные кулаки, стал клеймить предателя позором. Он защищал товарищей, как мог.

Группу обвинили в измене королевству, в подрыве интересов государства и вынесли суровый приговор. Разве что тем, кто просто пособлял разведчикам, срок наказания решили ограничить временем, отсиженным в тюрьме до суда: под жандармский надзор отпустили Федора Хмиля, Василия Шегуту, Юрия Плиску. Наиболее активный из рядовых бойцов незримого фронта Василий Кикина получил 6 лет.

Ещё целый год длилось следствие по делу Голубя — Федора Поповича. Кроме обвинения в сборе информации военного характера и её передаче советским пограничникам, Голубя назвали одним из главных создателей группы. Военный трибунал, заседавший там же, в крепости Вац, осудил Поповича к восьми годам каторги.

Для патриотов наступили самые длинные дни и ночи.

Первым вырвался на волю старик Лой, который отсидел два с половиной года. Ещё через полгода вернулся Иван. Они должны были отмечаться в местной жандармерии. Но уже летом старика взяли в рабочий лагерь. Забрать туда и сына не успели — скрылся.

Фронт приближался к венгерской границе. На острове Вац, как и в других тюрьмах, сортировали узников. Тех, кто ещё держался на ногах, отправляли строить оборонительные объекты в Германии. В числе тех, кого постигла эта горькая участь, оказались Кикина и Юрик: оба они погибли на каторге.

Федору Поповичу немного повезло. Он попал в окрестности города Весйрема, где в срочном порядке строился военный аэродром. Вскоре отсюда узников решили перебросить в глубь Германии. Накануне отправки Попович вновь совершил побег. Добрался до Карпат. В родных лесах дождался прихода Советской Армии.

Ну, а как сложилась жизнь Косули — Иосифа Дмитриевича Лоя?

С первых дней войны он оказался с теми, кто грудью встал на защиту Советской Родины. Бои у стен Днепропетровска, Волоколамское шоссе, сражения под Ржевом — вот первые записи в его фронтовом списке. В начале сорок третьего к боевой медали «За оборону Москвы» прибавилась вторая награда: командир орудия, зенитчик Лой сбил два «юнкерса». Взрывная волна присыпала солдата землёй. Чудом спасся и получил орден Отечественной войны II степени. Кстати, награда значилась под номером 297. Потом Иосиф был серьёзно ранен и долгие месяцы лечился в госпитале. Когда стал в строй — направили его на учёбу в Сталинградское танковое училище. Разве можно не сказать о том, что Иосиф Лой — первый закарпатец, который стал танкистом Советской Армии? Волевой командир тридцатичетверки младший лейтенант Лой бывал в жестоких схватках. В боях рождался опыт. Ну, а мужества танкисту было не занимать: характер закалялся ещё на крутых и опасных тропах, которыми Косуля ходил в родных Карпатах.