Николай Шпанов - Связная Цзинь Фын

Ма была ещё молодой женщиной, небольшого роста, с лицом очень правильным и даже красивым, но слишком неподвижным, чтобы быть привлекательным. Глаза Ма были всегда полны грустной задумчивости, движения — медлительны и спокойны; говорила она ровным голосом, не повышая его, даже когда сердилась. Эта мягкость, однако, не мешала ей быть придирчивой и строгой хозяйкой, державшей в страхе служащих миссии.

Ранним утром, когда Ма и гости ещё спали, женский персонал миссии, состоявший из двух горничных и кухарки, собрался в просторной, выложенной белыми изразцами кухне.

Горничные Го Лин и Тан Кэ представляли во всем резкую противоположность друг другу. Го Лин была полная девушка с мечтательными глазами и с мягкостью движений, свойственной полным женщинам. На вид ей можно было дать больше её девятнадцати лет. Тан Кэ была стройна, её непослушные волосы плохо укладывались в причёску и беспорядочно окаймляли смуглое лицо с тёмным пушком над верхней губой и с хмуро глядящими карими глазами. Движения Тан Кэ были коротки, стремительны, речь — быстра и тверда. Третьей женщине, кухарке У Дэ, окрещённой здесь именем Анны, было под шестьдесят. Она выглядела крепкой и суровой. У неё были гладко прибранные седеющие волосы и строгий взгляд.

Сердито погромыхивая посудой, У Дэ готовила утренний завтрак. Го Лин перетирала посуду, Тан Кэ вертелась перед зеркалом, в пятый раз перекалывая кружевной фартучек. Тихонько, так, что едва можно было разобрать слова, все трое напевали песенку, завезённую в Китай из далёкого Советского Союза:

Пение было прервано звонком, донёсшимся со стороны ворот. Го Лин посмотрела на часы: время было слишком раннее для появления какого-нибудь нового гостя из иностранцев или гоминдановских чиновников. Тан Кэ с любопытством выглянула в окно; У Вэй, на ходу застёгивая куртку, шёл отворять. Через минуту по главной аллее, скрипя ободьями по песку, проехал маленький жёлтый шарабанчик, запряжённый низкорослой мохнатой лошадкой. Из шарабана торчала прикрытая соломенной шапочкой женская голова. Волосы женщины были собраны в высокую причёску. По этой причёске Тан Кэ безошибочно признала гостью.

— Сяо Фын-ин! — бросила она в кухню.

У Дэ сердито громыхнула кастрюлей и безапелляционно отрезала:

— Плохой человек!

— Что ей может быть нужно? — с беспокойством пробормотала Го Лин.

На ступенях послышался дробный стук каблуков, и в кухню стремительно вбежала посетительница. На ней был изящный дорожный костюм, модная обувь, все мелочи её туалета соответствовали картинкам новейшего модного журнала.

— Здравствуйте! — развязно воскликнула она.

У Дэ демонстративно отвернулась. Тан Кэ сделала вид, будто не слышит. Только Го Лин несмело ответила:

— Здравствуйте, Сяо Фын-ин.

— Вы нарочно дразните меня? — сердито вскинулась гостья.

— Извините, — растерянно проговорила Го Лин.

— Сколько раз я повторяла вам: нет Сяо Фын-ин, есть Стелла! — строго заявила гостья. — По-моему, эго не так трудно запомнить.

Тан Кэ с насмешливой почтительностью произнесла:

— Госпожа Стелла!

— Ничего смешного в этом нет, — надулась гостья.

— Да, конечно.

— Какой у вас всех скучный вид! Можно подумать, будто вы только что с похорон.

С этими словами Сяо Фын-ин презрительно скривила губы.

У Дэ пристально поглядела на неё:

— А у вас, видно, вечный праздник?

— Вы, Анна, способны испортить настроение кому угодно. — И тут Сяо Фын-ин так же отвернулась от У Дэ, как та от неё. Обращаясь к молодым горничным, она проговорила: — Глядя на эту женщину с дурным характером, и вы, девочки, становитесь старухами. Теперь, когда перед нами открываются двери мира…

— Замолчите, пожалуйста! — гневно перебила её стоящая у плиты У Дэ.

Сяо Фын-ин посмотрела на кухарку сквозь прищуренные веки.

— О, как много вы себе позволяете, Анна. И вообще я…

Она не договорила. У Дэ исподлобья вопросительно смотрела в её сторону:

— Ну что же, договаривайте!

Сяо Фын-ин вспыхнула:

— …удивляюсь, почему вас тут держат.