Николай Шпанов - Заговорщики (книга 2)

Бельцу было совершенно безразлично: отравился Гиммлер, повесили его или даже четвертовали. Его занимало в этом деле совсем другое: если правду говорил Гиммлер, будто американцы обещали ему жизнь и безопасность в обмен на содействие капитуляции Германии, то с их стороны было свинством не предупредить слишком старательных офицеров о том, как следует обращаться с таким важным нацистом, если он попадёт в плен Мало ли, что Гиммлер нарвался на англичан. Англичане — союзники американцев. И американцы, как старшие партнёры, отвечают за действия англичан. Раз так — жизнь Гиммлера должна была быть в безопасности. Впрочем, если бы Гиммлер не отравился, может быть, сыграли бы его головой так же, как пожертвовали головами одиннадцати нюрнбергских подсудимых. Тогда западные союзники русских ещё не считали нужным раскрывать миру свои карты. Они строили из себя демократов, из кожи вон лезли, чтобы доказать свои «честные намерения», подыгрывали русским, лебезили перед всеми антифашистами. Небось, теперь кусают себе локти, что сумели спасти только Шахта, Папена, да этого кретина Гесса… Ведя с ними дело, не имеешь никакой уверенности в том, что и тебя самого не продадут за несколько центов. Дрянные лавочники!.. Да что там «суверенность», «продадут»? Разве они уже не обманули его, заманив в Китай? Правда, сначала все шло хорошо, даже, пожалуй, блестяще. Быть может, так могло бы продолжаться, если бы не вчерашняя глупая выходка с решением лететь самому для выброски диверсанта, чтобы доказать своё усердие. Неужели эта ошибка непоправима?

Не может этого быть! Он, Бельц, нужен американцам, они постараются его спасти! Конечно, он не так нужен им, как Шахт или Папен, но все же они понимают: он мог бы принести много пользы. И именно здесь, где американцам хотелось зажечь ссору между Китаем и Монголией, чтобы втянуть Россию в водоворот дальневосточной войны, — именно здесь он мог быть полезен. И вот…

Порыв ветра донёс плач шакала.

Бельц не пошевелился, не поднял головы. Он спал.

Напротив него сидел майор Харада. Японец был неподвижен и молчалив. Но он не спал. Он вовсе не чувствовал себя усталым, подобно этому европейцу. Он мог спокойно думать. Воспоминания ему не мешали. Единственное, что он считал нужным сейчас помнить, — приказания американского полковника Паркера. Ему подчинён майор Харада: Паркер — американский резидент. Сегодняшнее приказание было простым и ясным, и чтобы его выполнить, Хараде следовало добраться до заброшенного монастыря. Для этого Бельц не был ему больше нужен. Напротив, немец мог только помешать. Очень досадно, что самолёт, на котором Бельц вёз Хараду, потерпел аварию так, что немец остался жив. Это вынуждало Хараду решать теперь задачу: что с ним делать?

О том, чтобы возвращаться к границе, не могло быть и речи. Такое путешествие безнадёжно: пройти несколько сот километров по безводной степи!

Тащить немца за собою в Араджаргалантахит, чтобы он помешал Хараде делать порученное ему дело?.. Нет! Значит, бросить немца тут, пока он спит, и одному итти к монастырю?.. Но и этого не следовало делать. Кто знает, что случится после восхода солнца? Как далеко отсюда проходит дорога, по которой в любую минуту может проехать автомобиль? Кто знает, не раскинулось ли поблизости стойбище монгольских скотоводов? Пастухи обнаружат обломки самолёта и по ним доберутся до неуклюжего немца. А добравшись до немца, они, конечно, найдут и Хараду.

Имеет ли Харада право рисковать?

Нет!

Выводы из этого краткого ответа были ясны: нужно лишить немца возможности говорить, даже если его найдут пастухи или стража. Харада прислушался к прерывистому сопению немца.

Тот спал сидя, уткнув лицо в колени.

Харада вынул из-за пазухи маленький пистолет и отвёл предохранитель. Но, подумав, положил пистолет обратно. Осторожно пошарил вокруг себя.

Нащупав камень, показавшийся ему достаточно тяжёлым и острым, Харада зажал его как можно удобней. После этого он стал приближаться к Бельцу.

Харада продвигался к нему, не поднимаясь с корточек и совершая едва уловимые, бесшумные движения. С каждым шажком согнутых ног расстояние между ним и Бельцем сокращалось на несколько сантиметров.

Приближаясь к немцу, Харада не спускал с него немигающих глаз.

Тем временем поезд, на котором Бельц во сне возвращался в Европу, вошёл под шатёр вокзала во Франкфурте-на-Майне. Несколько офицеров радостными взмахами рук приветствовали Бельца. Он отлично знал каждого из этих старых сослуживцев по гитлеровской военной авиации и не мог понять, в какую форму они теперь одеты: чужую и вместе с тем странно знакомую. Позвольте! Бельц оглядел себя и увидел, что на нём такой же не немецкий мундир, как и на других…