Михаил Алексеев - Грозное лето

– Ты только подумай, Ваня, - говорил он вкрадчиво. - Ребята мы не из последнего десятка в дивизии. И генерал нас который раз уже награждает. Героев всегда надо поощрять. К тому же - скоро граница. Может, придется на чужую землю вступить. Принарядиться полезно, чтобы, значит, не ударить и грязь лицом. А ты суешь нам, прости за выражение, этакое старье... Политическое сознание у тебя не на должном уровне, вот что я тебе скажу!..

Но лучше бы Сенька этого не говорил. Последние его слова испортили все дело. Сам того не подозревая, он нанес неслыханную обиду заведующему складом: Иван Дрынь вовсе не считал себя отсталым в политическом отношении и несказанно огорчился заявлением Семена. Он поднял на Ванина свое курносое, веснушчатое лицо и, багровея, проговорил:

– Ты меня нe учи, ишь политрук какой объявился! Я сам могу тебе политбеседу прочесть. Вот получай, что дают, и уматывай, а то и этого не дам. Тоже мне - герой!.. Знаю я вас! С Веркой-почтарихой...

Сжав кулаки и сощурив свои кошачьи глаза, разведчик вплотную подошел к обидчику.

– Ну вот что... ты... - начал он сквозь стиснутые зубы, подбирая слова похлеще и повыразительнее. - Ты не больно-то ерепенься, нафталинная твоя душа!.. Вот попрошу майора Чернышева, начальника четвертой части, чтобы он тебя в разведку послал вместе со мною. Я погляжу, какой из тебя герой выйдет...

Положение обострялось. Благоразумный и степенный Пинчук попробовал успокоить спорщиков.

– Брось, Семен, чого ты пристав до чоловика, - дипломатически начал он, беря возмущенного Ванина за руку. - Иван и сам пойме, що для нас така обмундировка не подойдет...

Пинчук старался не скандалить с хозяйственниками: так или иначе ему приходилось часто иметь с ними дело.

– Бачыш, дорогой, - продолжал Петр как можно дружелюбнее. - Мабуть, мы и вправду за границу пидем. Так що одеть нас нужно як следуе...

Трудно сказать, что больше всего подействовало на Дрыня: Сенькина ли угроза пожаловаться майору Чернышеву или слова Пинчука. Скорее всего и то и другое. Только Дрынь сразу смягчился.

– Так бы и сказали. А то обзывать всякими словами, - примирительно проговорил он, забирая обратно полинявшие телогрейки и ватные шаровары. -Какие номера нужны?

На склад пришел сам Докторович. Расщедрившись, он выдал разведчикам еще и белые полушубки, которые зимой могли с успехом заменять им маскировочные халаты. Пинчук поблагодарил начальника АХЧ. Как бы там ни было, а разведчиков в управлении дивизии помаленьку баловaли eго, начиная от генерала и кончая Борисом Гуревичем. Много писала о подвигах лихих разведчиков газета, у каждого из них в кошельке хранилось до десяти газетных вырезок. Даже редакционный шофер и тот сильно подружился с разведчиками. Теперь они почти все дымили из пестрых мундштуков, сделанных золотыми руками добрейшего Лавры.

В день выдачи обмундирования у разведчиков произошло событие, о котором потом долго говорили солдаты. Кузьмич, хлопоча возле своих лошадей, потерял тренчик от нового ремня. Пинчук устроил старику настоящий разнос. Только сейчас разведчики могли полностью оценить всю мудрость своего старшины в вопросах экономики.

– Що такэ есть тренчик? - спрашивал он сконфуженного ездового. -Тренчик - цэ кусок кожи. В Червоний Армии, мабуть, служат зараз миллионы чоловик. И як що каждый из бойцов потеряет по одному тренчику - цэ обойдется держави в тысячи волив. Скильки стоят тысячи водив? Миллионы рублив же. А скильки трэба на выделку кожи? Тэж миллионы... От тоби и тренчик!.. Беречь надо народное имущество! Так и в присяге сказано, яку ты принимав, Кузьмич! - заключил он и, довольный тем, что произвел достаточный эффект своими "волами" на разведчиков, пригладил вислые усы.

После этого Пинчук приказал отделенным построить во дворе всех новичков.

– Заниматься будэмо! - объявил он и вывел солдат за село, в заснеженную степь.

Там он заставил бойцов бегать, ползать по-пластунски, прятаться в снегу. То и дело покрикивал:

– Назад!.. Повторыты!..

Старшина проявил такое усердие, что под конец занятий солдаты взмокли.

– Завтра с утра знов начнем! - пообещал он, уводя разведчиков в расположение роты.

– А может, товарищ гвардии старшина, не стоит... - пробормотал Сенька, который теперь уже был отделенным командиром, но Пинчук так на кого посмотрел, что тот сразу же притих. - Оно конечно. Учеба, она на пользу... Как воздух, нужна солдату, - попробовал исправить свою оплошность Ванин.

И все-таки Сенька не понимал, почему это вдруг Пинчук решил "помуштровать" бойцов, - ведь раньше с ним этого не случалось.