Гарри Тертлдав - Ответный удар

А в следующее мгновение получил подтверждение своим догадкам — пули вгрызались в стену, крошили камень, во все стороны полетели осколки разбитого стекла. Что-то впилось в ногу, потекла кровь. Не сильно. Егер осторожно переместил вес на раненую ногу. Ничего. Некоторое время он не сможет быстро бегать, но не более того. Егер направился на второй этаж здания, собираясь обстрелять вертолет оттуда. Кроме того, сверху легче попадать в ящеров у стены. Он все еще поднимался по лестнице, когда вертолеты прекратили стрелять: сначала один, потом второй. А за ними и третий.

Первым побуждением Егера было броситься вниз — насколько он мог в своем состоянии — и принять участие в победоносной атаке, которая уничтожит последних ящеров. Впрочем, он тут же понял, что эта мысль не слишком разумна. Ящерам хватит ума прекратить стрельбу, чтобы люди подумали, будто у них кончились боеприпасы.

Он все-таки поднялся на второй этаж. Вертолеты по-прежнему продолжали угрожающе висеть в воздухе, но они не стреляли. С земли по ним продолжали вести огонь люди Скорцени и Петровича. Егер к ним присоединился. На сей раз ящеры не отвечали.

— Может быть, у вас и в самом деле кончились боеприпасы, — прошептал Егер.

Но он все равно решил немного подождать, прежде чем спуститься вниз и выскочить на улицу. А вдруг они хитрят, и у них еще полно снарядов?

Дрефсаб с возмущением и злостью посмотрел на командира стрелков, когда пулемет смолк.

— Все? — спросил он.

— Не совсем, недосягаемый господин. Почти все, — ответил офицер. — Осталась всего пара сотен патронов. Что бы вы ни решили, как нам следует их использовать — если мы вообще будем их использовать — вы должны отдать приказ очень быстро. В боевом отсеке у нас уже есть один раненый самец, и мы не можем до бесконечности находиться под огнем противника. Одна пуля не может причинить нам серьезного урона, но ведь их много.

Мягко говоря! Обшивка вертолета содрогалась, раздавался такой грохот, что Дрефсаб чудом не оглох.

— Районы возле стен слишком сильно застроены, там мы не сможем сесть, чтобы забрать на борт тех самцов, что еще живы, — сказал он.

Он вопросительно кашлянул, хотя не сомневался, что совершенно прав. А вдруг пилот скажет, что он ошибается?

Но пилот не стал с ним спорить.

— Мы смогли бы разместить там фюзеляж, недосягаемый господин, но винты… — он не договорил, но Дрефсаб без проблем понял, что он имеет в виду. Пилот продолжал: — Однако у нас достаточно горючего, чтобы вернуться в Италию, на территорию, которую Раса полностью контролирует. — В его голосе появилась надежда.

— Нет, — не терпящим возражений тоном ответил Дрефсаб.

Затем достал из мешочка на поясе маленький флакончик с имбирем и положил на язык живительный порошок. Пилот и стрелок смотрели на него широко раскрытыми глазами. Ему было все равно. Адмирал Атвар знал о его пристрастии к тосевитскому зелью, так что мнение низших офицеров его не волновало.

— Мы не будем спасаться бегством.

— Но, недосягаемый господин… — Пилот замолчал, возможно, сработала многолетняя привычка подчиняться старшему по званию, а, может быть, не знал, против чего возразить в первую очередь — тактики Дрефсаба, или флакона с имбирем, который тот продолжал держать в левой руке.

Уверенность и хитрость, дарованные имбирем, наполнили все существо Дрефсаба.

— Большие Уроды вряд ли ввели в крепость много своих самцов, — сказал он. — Если мы приземлимся у них за спиной, там, где поднялись в воздух, они окажутся между двумя огнями — совсем как наши солдаты, когда тосевиты пошли в наступление.

Теперь у пилота появились конкретные возражения:

— Но, недосягаемый господин, у нас всего двадцать три дееспособных самца. Я не знаю, как обстоят дела на других вертолетах. Возможно, там есть раненые.

— Тридцать, — холодно поправил его Дрефсаб. — Пилоты и командиры стрелков имеют оружие, я тоже. Если нам удастся изгнать Больших Уродов из крепости, мы сможем продержаться до тех пор, пока не прибудет подкрепление.

Пилот по-прежнему не сводил с него своих глазных бугорков. Дрефсаб демонстративно отвернулся, словно вызывая его на очередной протест. Чтобы немного смягчить презрение, которое он испытывал к своим подчиненным, он высыпал на язык еще одну дозу чудесного имбиря, который наполнил его невыносимым желанием что-нибудь делать и уверенностью, что если он проявит отвагу, все будет хорошо.

— Курс на посадочную площадку, — приказал он.