Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

— М-да. Для укропа, выращенного без солнца в бендеровских схронах, логика железная.

— Там много интересных кадров. Ваши пациенты точно среди них есть.

— Они что медкомиссию не проходят?

— Не знаю. Саша, например, снайпер, был контуженный. У них было десять снайперов. Они не пили. Остальные не просыхали. Meнялись военные каждые 10–12 дней. Снайпера по очереди дежурили на крыше десятиэтажки. Особо не скрывались. Курили открыто на крыше и окурки бросали вниз. Саша был из Сум. Ему 24 года. Дежурил только один. В глаза никогда не смотрел. Стрелял по всем. Он подходил к нам вечером и говорил, что заступает на дежурство, и чтоб на улице никого не было в комендантский час. «У меня тепловизор и мне в падлу разбираться, кто свой, а кто чужой», — говорил он. Однажды ранил в ногу своего же. Тот пьяный лазил ночью, водку искал. Саша со скуки и для тренировки собак отстреливал. Он что, по-вашему, нормальный?

— Странновастенький.

— Был еще один дерганный. Его в первом же бою под «Царской охотой» контузило. Там ополченцы укропов здорово покромсали. По сей день их трупы в бассейне и по посадкам лежат. Они оттуда кто куда разбегались. По зеленке и к нам. Один говорил: «Я вас ненавижу. Когда демобилизуюсь, то приеду и всех перережу». Сейчас ему, якобы, запрещают это делать.

— Расскажи что-нибудь веселенькое.

— Там все веселенькое до слез. Выхожу я как-то утром из своего дома, а у меня посредине двора надпись на украинском: «Вхид забо-ронэно». Я так и не поняла, куда вхид и кому заборонэно. Подошла, ноги о надпись вытерла и пошла дальше.

— И никто ничего?

— Нет. Еще мама одна бегала вечером и кричала, что ее тринадцатилетнюю дочь изнасиловали. Девочка после девяти вечера постоянно ходила к ним мобильник заряжать, сгущенку с ними ела, домой носила, а потом вдруг ее изнасиловали.

— Может, у них сгущенка кончилась, и они не расплатились?

— Может. Мама из неблагополучных.

— Ачто еще?

— Они каждый вечер к нам во двор приходили с автоматами и стреляли вверх или нам под ноги. Это у них называлось «ватников кошмарить».

— Зачем?

— Не знаю. Может спьяну, может, силу и власть показать, а может, хотели прогнать нас и вещи спакойненько, без слез и крика, забрать. Я уверена, что они обстреливают города для того, чтобы жите лей прогнать и ограбить их дома и квартиры.

— Мне Свистюк говорил, а он родом из Черновицкой области, что его родственница из Тернополя уже приезжала в Донецк, чтоб себе и родственникам квартиры в центре, недалеко друг от друга, присмотреть. Им сказали, что в Донецке много брошенных квартир и кто хочет, тот может уже переезжать.

— Очень может быть. Они считают, что прививают нам любовь к Украине. Один пьяный придурок поймал у нас во дворе шестилетнего пацана и выпытывал: «Ты за нас или за ДНР?» Одной рукой пацана держит, а другой — в воздух из автомата стреляет. Мне под ноги стреляли. Один раз пьяный укроп автомат к моему виску приставил и спрашивает: «Аты что, не боишься?» «Нет». «А если пристрелю?» «Стреляй». Однажды так довели, что я пошла к ним на блокпост (возле моего дома) и стала требовать, чтобы меня застрелили. Они смеялись. Стакан водки налили мне и дали. Я его об БТР разбила. Кричу: «Стреляйте, сволочи!»

— Смелая вы женщина.

— Истерика это, а не смелость. Меня снайпер от них еле увел. Я не хотела уходить, пока меня не пристрелят. Он меня тащит, а я его по ногам каблуком стараюсь ударить. Сидел со мной на лавочке перед домом, успокаивал. Снайпера не пьют. Вам, кстати, патроны к автомату нужны?

— Нет.

— Я бы подарила. У меня много. Они бывает целый день водку пьют и в карты играют, а в отчете пишут, что отразили пять атак террористов. Проигравший расстреливает БП, то есть, боеприпасы, в воздух или по зеленке, чтоб расход показать. Однажды так женщину в ногу ранили. Когда же стрелять лень, разбрасывают патроны. Я насобирала во дворе.

Она достает из чемодана коричневый, бумажный прямоугольный параллелепипед с цифрой «12» на боку, сколотый с торцов скрепками. Тяжелый для своего размера. Сквозь бумагу легко прощупываются 35 патронов, компактно, пулями навстречу, упакованных. Любопытство пересиливает, и я беру на память об АТО сувенир.

….Это был на редкость спокойный, несуетный день юного сепаратиста. Так именуют нас враги здешние, фашистские мутанты на службе гнилого Запада, вырожденцы великого российского народа, имеющие наглость называть себя «украинцами». Думаю, великие украинцы прошлого, от Гоголя до Челомея онемели бы от ужаса при виде таких самозванных «наследников».