Виктор Федотов: Закон моря

— Да, около этого. — Буров глядел на комдива и не понимал, зачем он заговорил об этой старой посудине — плавбазе, которая была построена чуть ли не в двадцатых годах и служила лишь движущейся целью для торпедных стрельб.

— А как вы думаете, лейтенант, какой у «Медузы» ход? — неожиданно спросил комдив, выжидательно прищурившись.

— Узлов восемь-девять, — пожал Буров плечами, — не больше, думается, товарищ капитан третьего ранга.

— Семь узлов! Надо быть наблюдательным и точным. — Комдив сел за стол и надавил на него кулаками. — Максимальный — семь. А у вас тридцать с лишним! Вот на траверзе мыса Угрюмый вы на своём катере и достанете «Медузу». Вам до него четыре часа хода. — Он вопросительно взглянул на Бурова, словно старался угадать, какое впечатление произвело на него столь неожиданное задание, затем продолжал: — Вы должны соединиться в этом районе с отрядом кораблей и действовать по указанию флагмана.

— Есть, товарищ капитан третьего ранга! — Слегка заволновавшись, Буров нетерпеливо переступил на месте, поправил фуражку.

— Вам необходимо обеспечить торпедные стрельбы подводных лодок, — продолжал комдив, приглашая Бурова сесть. — Вот вам и серьёзное задание. Я вижу: вы всё куда-то торопитесь, горячитесь, всё вам кажется скучным, обыденным. Подавай вам что-то необычное, чтобы можно было прямо на первом году службы размахнуться во всю ширь — мол, не глядите, что только из училища... А может, не так? — Он взглянул на Бурова и улыбнулся.

— Почти так, товарищ капитан третьего ранга, — согласился Буров. — Но ведь действительно чего-то настоящего хочется. Хотя понимаю: не война ведь...

— Горячитесь... А ведь горячность может подвести в море и в мирное время. Да, да. — Комдив встал из-за стола и, уже провожая Бурова к двери, сказал: — Будете обеспечивать торпедные стрельбы. Работа серьёзная, даже опасная. В ваши функции входит ловля торпед и буксировка их на «Медузу». — Он задумался на минуту и добавил: — Беспокоит меня, что на вашем катере одна молодёжь подобралась. По первому, по второму году службы. И. кроме боцмана Лопатина да рулевого Грачева, никто не натренирован брать торпеду. Может, усилить вашу команду? Вы ведь тоже в первый раз... Дело это не простое, требует навыка, сноровки.

— Справимся, товарищ капитан третьего ранга! — смущаясь, твёрдо сказал Буров. — Своими силами справимся!

— Ну, добро, добро, — успокоил его комдив. — Я в этом убеждён. Приказываю: в четырнадцать часов быть в районе стрельб. Корабли вышли ещё с рассветом. Торопитесь, лейтенант.

— Есть, товарищ капитан третьего ранга! — отчеканил Буров.

И уже вслед ему комдив крикнул:

— А с боцманом Лопатиным всё же посоветуйтесь, как брать торпеды! Опытный моряк, сверхсрочник. Ему не привыкать!

С моря неторопливо катилась пологая зыбь. Катер резво шёл ей навстречу, врубался острым форштевнем в полированные солнцем валы, оставлял за кормой горбатый бурун. Лёгкий осенний вест трепал на мачте узкую полоску вымпела, шуршал серыми орудийными чехлами окатывал бак жгучей водяной пылью.

Привалившись спиной к поручням ходового мостика, широко расставив крепкие ноги, Буров вглядывался в недалёкие силуэты кораблей. Четыре подводные лодки, эсминец, два тральщика и, наконец, неуклюжий высоченный борт «Медузы». Буров был доволен, что всё складывалось как нельзя лучше: с отрядом кораблей он соединился на целых полчаса раньше, успел уже получить указания от флагмана с эсминца. И вот теперь, дожидаясь начала учебных стрельб, следил, как боцман Лопатин с матросами готовит тросы и отпорные крюки для ловли торпед.

Этот долговязый и с виду нескладный главстаршина с первой же встречи оставил у Бурова какое-то неприятное впечатление. Буров глядел сейчас на длинные проворные руки боцмана и вспоминал, как месяца три назад пришёл на катер. Ему даже до сих пор было как-то неловко встречаться с боцманским взглядом, в котором, казалось, осталась навсегда та прежняя, вежливая ухмылка...

А может, Бурову всё это показалось в тот раз? Собственно, на катер Буров тогда так и не попал. Он спросил командира лейтенанта Серова, у которого должен был принять дела. Вахтенный, рулевой Грачев, с явным равнодушием смерил взглядом фигуру лейтенанта в новеньком, с иголочки, кителе, равнодушно крикнул в кубрик:

— Боцмана наверх! — И Бурову: — Подождите минутку.

Буров стоял на пирсе и, отчего-то нервничая, курил сигарету. Он понимал: недовольство его — от назначения на катера. А тут ещё приходится ждать...