Андрей Дышев - Оглянись

— Опаньки! — произнес Воблин. — Какие чувства! Какие страсти! Нестеров, ты все же о службе не забывай, хорошо?

Нестеров стоял, не оборачиваясь. Зачем она пришла? Кого хочет здесь увидеть? Шарыгина? Воблина? Или его самого? Какого черта?

Ирина подошла к Нестерову.

— Я понимаю, вы очень заняты, — сказала она с легким оттенком иронии. — Но, может, все-таки уделите мне еще минутку?

Нестеров, не оборачиваясь, процедил:

— Пошла вон… Очень тебя прошу…

К десяти часам утра колонна остановилась на берегу сухого русла реки. Воблин широкими шагами ходил по мосту, поглядывая на часы, ожидал офицеров.

По обе стороны русла поднимались пологие горы. Первые цепочки афганских подразделений уже вытянулись по витиеватым тропинкам.

Звягин строил роту под мостом. Солдаты прыгали с машины и бегом спускались по насыпи вниз. Бряцанье оружия, касок, минометных плит, скрежет горных ботинок сливались в сплошной перезвон.

— Ашот! — крикнул Нестеров, увидев под мостом мешковатую фигуру Вартаняна в маскхалате. Тот обернулся, но лишь на секунду.

— Мы идем за вами, Нестеров! — крикнул Вартанян. — Встретимся!

— Товарищ лейтенант! — позвал Карицкий. — За сухпай не беспокойтесь, я ваши сутодачи взял. Пять гранат. Пять сигнальных ракет. Хватит?

Звягин махнул рукой в сторону сопки. Трое солдат с радиостанцией бегом устремились к ее подножию.

— Пошли! — крикнул ротный и быстро зашагал вслед за дозором. Ашот подтягивал на ходу ремешок каски; крупный нос выпирал из-под железа, и в этом было что-то черепашье.

Нестеров натянул на голову капюшон маскхалата вместо каски.

Дозор уже начал подниматься по сопке. Неустойчивые булыжники с гулом, подпрыгивая, как мячики, покатились вниз.

Впереди Нестерова шел Карицкий с радиостанцией за плечами. Ее антенна, похожая на тараканий ус, раскачивалась со свистом над головой офицера.

Нестеров обернулся, прежде чем начать подъем. Ашот, глядя себе под ноги, шел сзади, метрах в пятидесяти. Руки за спиной, в зубах — сигарета.

Воблин, сунув руки в карманы, все так же ходил по мосту, ежеминутно сплевывая.

С диким скрежетом на крупной речной гальке кружились боевые машины пехоты.

Афганский батальон цепью входил в зеленую долину.

Началось…

Они шли по узкой тропе вдоль хребта горы уже несколько часов подряд. Карицкий с радиостанцией сильно хромал, дышал тяжело, как лошадь. Его тонкая шея тянулась вверх, и казалось, вот-вот вырвет тело из сетей амуниции. Сзади гремел тяжелыми ботинками Шарыгин. Он почти всю дорогу молчал, лишь раз спросил у Нестерова разрешения пойти вперед, с дозором, но Нестеров грубо осадил его:

— Закрой рот, Шарыгин, и будь там, где я тебя поставил!

Взвод Вартаняна отстал на подъеме и никак не мог догнать Нестерова. Звягин с группой шел в двух километрах левее, за сопками.

Рота постепенно взбиралась все выше и выше. Солдаты выбились из сил, цепь сильно растянулась вдоль хребта. Тогда обстрела никто не ожидал, и с первой очередью крупнокалиберного пулемета, вспахавшего пунктиром землю, солдаты повалились кто куда, прячась за булыжниками, а через минуту, словно по команде, посыпались вниз, бегом, прыжками. Но там, в ложбине, укрытия от огня не было. С вершины горы, под которой находились взводы, уверенно били снайперы.

Нестеров спрыгнул в неглубокую песчаную выемку. Через минуту туда же съехал на животе невесть откуда взявшийся Вартанян. Не успел он припасть к земле, как по самому краю ямы прошла пулеметная очередь.

— А, черт! — выругался Ашот, вытер тыльной стороной ладони пересохшие губы и достал из кармана смятую до неузнаваемости пачку сигарет. — Я потерял свой котелок… Ты, Саня, одолжишь мне свой на ужин?

— Где твои? — глубоко дыша, спросил Нестеров.

— Там, — неопределенно махнул рукой Вартанян. — Метров сто. Я приказал всем лежать, а сам — к тебе. Вдвоем полегче будет принять гениальное решение, да? Рация далеко?

Нестеров опустил еще ниже, до самых глаз, капюшон маскхалата, чуть-чуть приподнялся над краем выемки и крикнул:

— Карицкий! Ты где?

— Здесь, товарищ лейтенант! — донеслось из-за камней.

— Карицкий, передай ротному, что остановлены огнем противника в квадрате «Бэ семь», по «улитке» четыре. Лежим, головы поднять не можем. И давай сам ползи сюда!

Прошло минут десять, прежде чем солдат показался над краем ямы. По лбу, щекам, переносице текли крупные капли пота.

Нестеров и Вартанян втянули Карицкого в яму.