Александр Воинов - Отважные

— Чего их бояться, — усмехнулся Коля. — Я не то что медведей, я и волков не боюсь!.. Волку свистнешь, а он к тебе бежит, как собака…

Рябой засмеялся мелким смехом:

— А волка-то живого ты когда-нибудь видел?

— Видел!

— Какой он?

— Большой и серый!

— Сам ты серый! — ухмыльнулся дед. — У нас волки были рыжие. А последнего, если хочешь знать, убили в двадцать пятом году. Когда тебя еще на свете не было!

Коля засопел, не найдя что ответить на такое унижение. Но Мая вступилась за него:

— Вот уж и неправда, дедушка! И теперь у нас еще есть волки. И не рыжие, а серые. Одного из них я сама видела, мой брат с охоты привез.

— А что, Тимоша, — вдруг сказал рыжий дед рябому, — я тоже знал одного такого охотника, который серого убил. Учитель был такой, Геннадий Андреевич! Не слышал? Ну, тот, у которого еще лодка была своя. Он к нам часто приезжал.

Коля насторожился. К чему вдруг дед упомянул о Геннадии Андреевиче? Признаваться ли, что он его знает?!

— Да, помню, — отозвался Тимофей, — хороший мужик. Где он сейчас?

— Не знаю. Говорят, остался… А может быть, и ушел…

Коле очень хотелось сказать, что он знает, где сейчас Геннадий Андреевич, и этим показать свою осведомленность. Но за последние дни он научился молчать.

— Это в вашей школе Геннадий Андреевич учителем-то был? — вдруг обернулся к Коле рыжебородый дед. — Ну, чего молчишь? Говори!

Старики внимательно уставились на него, и Коля понял: весь этот разговор они завели не случайно и чего-то от него ждут.

— Ну, в нашей, — сказал он насупившись.

— Значит, ты его в лицо опознать можешь?

— Могу, — ответил он.

Старики вновь о чем-то долго шептались, потом Степан Лукич, кряхтя, отполз в самый дальний угол нар и поманил ребят к себе.

— Подьте сюда, — тихо приказал он.

По выражению его лица, сразу как-то помолодевшего, Коля понял, что старики пришли к какому-то важному решению. Он кивнул Мае, и они подсели к деду поближе. А в это время Тимофей продолжал пристально смотреть в окошко.

— Вы, ребята, на свободу хотите? — серьезно спросил Степан Лукич.

— Конечно, хотим, — ответили Коля и Мая.

— Придется, ребята, вам отсюда бежать, а то худо вам будет.

— Как — бежать? — спросил Коля, удивленно смотря на этого чудаковатого деда.

— Это можно. Если только не струсите!

— Не струсим! — оскорбился Коля.

Тимоша, не отводя глаз от окна, вдруг сделал резкое движение рукой:

— Подойди-ка сюда. Сумеешь протиснуться в отверстие?

Коля на коленях подполз к окошку и, привстав, примерился. Да, он свободно мог пролезть в него. А Мая тем более.

— Ну, а ты, Мая, не боишься? — спросил девочку Степан Лукич.

— Боюсь, но полезу, — вздохнула она.

— Вот что, ребята, — прошептал Степан Лукич. — Через полчаса полицаям привезут обед. Они поднимутся на второй этаж, а на посту останется лишь один часовой… Я начну колотить в дверь, требовать начальника. И вот тут самое главное!.. Как только часовой с проулка кинется к нашей двери — а для этого ему надо спуститься в подвал, — Тимоша разобьет стекло в окошке, и тут вы сразу же вылезайте. Но только не бегите, иначе вас заметят. Идите спокойно. А как завернете за угол на улицу, бросайтесь в проходной двор.

— Рядом с молочной! — сказал Коля.

— Точно. Вижу, город знаешь… Ныряйте туда, а там уж ног не жалейте.

Коля оживленно слушал, но вдруг его лицо помрачнело:

— Потом-то куда идти?..

— А что, у тебя никого нету? — спросил дед.

Коля подумал.

— Пойду к дяде Якушкину. Он спрячет.

— А ты куда? — спросил Степан Лукич Маю.

Девочка растерянно посмотрела на него:

— Мне пойти, дедушка, некуда. У меня дома нету.

— Где же твои родители?

— Отца арестовали, — сказала Мая, — а мама потерялась. Мы ехали в Воронеж. На одной станции она выскочила из теплушки и побежала за водой, как раз в это время поезд и тронулся…

— Как же ты оказалась в городе?

— Наш поезд разбомбило. Все, кто остался жив, разбрелись, и я вернулась…

— История! — проговорил Степан Лукич. — Действительно, куда же вам, ребята, деваться? Ну как, Тимоша, можно им довериться?

— А что, если их поймают? — с сомнением сказал рябой.

— Да, дело сложное, — тяжело вздохнул Степан Лукич. — Что ж, Тимофей, без риска тут не обойтись.

— С умом надо делать, — отозвался тот, — без ума-то и ребят погубим, и себя, да еще и других впутаем…

Степан Лукич внимательно посмотрел на ребят, как бы оценивая их силы. Колю бил озноб. Ему было и страшно и в то же время очень хотелось выбраться наконец из этого страшного подвала. Мая, наоборот, сидела с безучастно-спокойным лицом. Она как будто уже приготовилась к самому худшему, и ее ничто не страшило.