Рикардо Фернандес де ла Регера - Ложись

И вот однажды утром на дереве зажглись зеленые огоньки. А потом каждый день зажигались все новые, окружая его легким, дрожащим сиянием. Гигантская крона казалась люстрой, озаряющей землю зеленым пламенем.

— Какая красота! Правда, Росарио?

— А мне хочется плакать.

— Почему?

— Я больше всего на свете люблю деревья. Каждую весну меня поражает их верность, их щедрость к людям. Это дерево, должно быть, очень старое, но посмотри, какое оно нарядное!

— Как ты говоришь!

— Не обращай на меня внимания. Я дура. — Росарио покраснела.

— Неправда. Мне действительно нравится тебя слушать. Я тоже люблю деревья больше всего на свете. Поэтому очень рад, что ты чувствуешь, как я. Ты очень хорошая девушка, Росарио. И порой я даже начинаю ревновать, когда подумаю, что ты полюбишь кого-нибудь и я стану для тебя лишь далеким воспоминанием, — сказал Аугусто шутливо, но ему почему-то стало грустно.

— Не говори так. Я никогда не забуду этих дней.

Аугусто молчал. Он видел, как взволнованно вздымается под кофтой грудь девушки. Ему вдруг захотелось поцеловать ее. Сжать ее руки, покрытые золотистым пушком, и спросить: «Ты любишь меня, Росарио?»

Второе дерево была смоковница. Шероховатый ствол и ветви ее были густо-черного цвета. Смоковница подавляла буйством своей зелени. Словно обезумев от радости, позабыв о робкой грации первых почек, она щедро низвергала со своих ветвей лиственный поток.

— А она хвастунья, эта смоковница, — рассмеялась как-то Росарио.

— Весна — пора расцвета, сейчас она настала и для нее.

Зацвела смоковница значительно позже и покорила всех своей красотой. На ее изогнутых корявых ветвях появились тугие нежные бутоны. Словно девичьи соски.

И настало утро, когда они раскрыли свою зеленую тайну. Шершавые, темные ветви словно оросились слезами.

Росарио и Аугусто онемели перед этой красотой. Девушка стояла совсем близко. Аугусто поднял глаза, увидел полуоткрытые губы, горящий, взволнованный взгляд. Ее рука была здесь, рядом. Стоило большого труда удержаться и не сжать эту руку.

Да. Война шла где-то очень далеко. Аугусто ежедневно читал сообщения с фронта. Националисты двигались к Каталонии. Время от времени Рока и Эспиналь писали ему, но не имели права сообщать, где находятся. Интересно, принимает ли участие в наступлении их батальон? Аугусто подозревал, что их перебросили от Теруэля, так как они не приезжали больше в Калатаюд за продуктами. Получая письма, он подолгу думал о товарищах, и его охватывал страх при мысли о возвращении на фронт. Какие новые опасности подстерегают его там?

В одном из писем Рока сообщил, что каптеру его роты будут делать операцию и несколько месяцев он пролежит в госпитале. Аугусто показалось, что известие это пришло из какого-то иного мира, что еще очень далеко то время, когда ему придется вернуться в батальон и снова беспокоиться о своей судьбе.

Прежде Аугусто говорил с Росарио о Берте. Потом перестал. На лице девушки каждый раз появлялось такое грустное выражение, что он старался избегать этой темы. Но как-то утром не выдержал. Уже несколько дней не было писем, Аугусто начинал беспокоиться.

— Может, она заболела, как ты думаешь? — спросил он. — Уже неделю я от нее ничего не получаю.

— Прости, пожалуйста, — сказала Росарио смущенно и покраснела. — Когда я пришла, мне дали это письмо. Оно от Берты, я знаю ее каракули, — девушка попыталась улыбнуться.

Немного удивленный волнением Росарио, Аугусто взял письмо. Он хотел разорвать конверт, но Росарио удержала его руку.

— Я сочувствую тебе, Аугусто, всей душой сочувствую! — воскликнула девушка. Голос ее дрожал.

— Что случилось?

— Думаю, что ты догадываешься… Ты будешь очень расстроен. Берта хорошая девушка, но в характере ее есть что-то детское, ты знаешь. Иногда она ведет себя, как…

— Ради бога, ты можешь говорить яснее?

— Ты не представляешь, как я огорчена, Аугусто. Берта выходит замуж за Хосе Луиса Сендойю. Он ее очень любит, у него есть деньги, и Берта… — Росарио закрыла лицо руками и расплакалась.

— Не может быть! — Аугусто разорвал конверт, прочел несколько первых строк, потом скомкал письмо и бросил его на пол.

— Ты должен простить ее, — сказала Росарио. — Я знаю, что Берта очень страдала. Она хотела взять отпуск побольше и приехать, чтобы рассказать обо всем, когда тебе будет лучше. Но Хосе Луис, очевидно, что-то заподозрил. Поэтому она попросила меня. Я ответила, что, по-моему, это не очень хорошо, и к тому же мне самой так тяжело… Кажется, несколько дней назад Хосе Луис нашел твои письма. Он полагал, что между вами все давно кончено, и был неприятно поражен. Сестра Берты также ничего не знала. Ведь ты писал Берте на работу. Не понимаю, как она могла совершить подобную глупость. Ведь она по-прежнему любит тебя. Я уверена в этом.